16. СЕРДЦЕ МУДРОГО

“Сердце мудрого справа, а сердце глупого слева” (Еккл.10:2). Отрывок взят не из книги Притч, а из подобного источника кратких поучительных мудростей. Здесь не требуется буквального понимания. В физическом смысле сердце у всех находится слева и этот факт никак не влияет на наличие ума или его отсутствие. Смысл тут более глубокий – с естественным “сдвигом” влево, ибо “безумие родится вместе с младенцем”, но научением словом и исправлением розгой безумие может быть обращено в мудрость. Понимание поговорок и нахождение им иллюстраций из жизни не вызывает никаких затруднений. Многие места в Св. Писании указывают на сердце как вместилище пороков, современный опыт не отвергает этого наблюдения. “Люби Бога твоего всем сердцем своим”. “Сын мой, отдай мне твое сердце”. “Храни сердце твое чистым, ибо от него происходят все пути жизни”. “Если разбогатеешь, не помещай сокровища в сердце”. И еще многое в том же духе. Античные и современные поговорки во многом одинаково отзываются о “правильном месте” сердца. Одно из самых точных – о Христе, сидящем по правую руку от Отца и судящего справедливо данной ему властью. В наши дни мы говорим о своем ближайшем помощнике как о правой своей руке. Слову левый мы придаем противоположное значение. Изменники ходят “налево”, так же “налево” производят продукцию. Указание на сердце с правой стороны предполагает, что наши дела, чувства и мысли имеют верное направление. Положение сердца слева означает искажение и запутанность чувств, ведущих к неверным действиям, а то и к погибели. Эмоции, неплохие сами по себе, могут служить помехой, если не направлены должным образом. Они могут идти вразрез с нашими делами и разбалансировать характер как раз тогда, когда здравый смысл настоятельно необходим. Они могут отвлечь чувство долга, извратив наше суждение и логику. Во всех этих случаях, независимо от того – велико или мало влияние зла, сердце полагают находящимся слева. Возможно, кто-то из читателей возмутится тем обстоятельством, что Соломон сам сошел с пути истинного, “да еще учит”. В том и соль, что он сам стал иллюстрацией своей мудрости. Сердце его определенно было уже слева, когда он изведал – через свою гордость – сладостную и притягательную силу трона восточного царя, окружив себя языческими женщинами. Читателю, однако, важнее не отвернуться от урока, получаемого нами от примера Соломона. Его мудрость и знание пришли к нему от Бога, а характер был его собственный. Как и все люди, он имел свободу выбора, а как все цари он противостоял многим искушениям. Он согрешил, и его ошибки с холодным прилежанием изложены в его трудах. Извлечь урок из его падения – верный тон, но нельзя из-за этого отказываться от мудрости, даваемой нам от Бога через Соломона. Иногда полагают, что в “сердечных делах” нет места выбору, что люди не могут противостоять чувствам, диктуемым сердцем и его, сердца, пристрастность идет вразрез с требованиями закона и целесообразности. Если это верно – считать себя рабом сердечных чувств, то наиболее точное решение – держать их на привязи. Люди, чье сердце слева, представляют опасность обществу слабостью их рассудка. Разумные люди точно знают, какую роль играет целесообразность в этих делах: страсть может быть побеждена, даже без ссылки на закон. Когда данный Богом закон действует в отзывчивом сердце человека, то сама мысль о негодном поступке искореняется. Разумный водитель проверит тормоза прежде, чем отправиться в горы. Доехав до верхней точки подъема, он переходит на низшую передачу и поддерживает невысокую скорость спуска, чтобы не терять управления. Неумный шофер пускается во все тяжкие, игнорируя правила движения в горах (в том числе и неписаные) и едет, как получится. Так и с человеческими привычками. Когда есть необходимость приструнить разошедшиеся чувства, то, как и при движении в горах, лучше это сделать пораньше. Если религиозное чувство помогает сознанию, то никакая опасность ему не грозит. А когда человек спешит отозваться на промелькнувшее чувство, зная, что оно нехорошее, то возможность остановиться улетучивается тем быстрее, чем дальше он зайдет. У нормального человека желание играет роль школьного учителя, использующего суд и наставление для управления чувствами. Человек таков, каковы помыслы его сердца. Некоторые мысли занимают все существо человека. Мы не все время заняты делом или разговором, но думать начинаем, как только проснемся утром. Возможно, что мысль работает и во сне. Ясно поэтому, какую роль играет мышление в формировании наших характеров, а, заглядывая вперед, можно понять, какую замечательнейшую возможность самосовершенствования мы имеем, если будем мыслить так, чтобы завтра эта мысль могла бы принести плоды. Человек, утверждающий, что он не в силах сдерживать своих чувств, похож на того, кто жалуется, что не может сдвинуть тяжелый камень в то время, как лежащие вокруг него рычаги и другие приспособления только и ждут своего приложения. Люди обычно хорошо управляются с материальными проблемами, находя применение их полезности. А вот в развитии своего характера мы проявляем не так много усердия. Приспособлений дается ничуть не меньше, но желания не достает. Многие предпочитают оставаться на животном уровне с чувствами и страстями необузданными, с сердцами на левой стороне. Но есть и те, кто сознают красоту совершенного характера и знают какие инструменты даны для его достижения. Им остается только забыть свое негодное прошлое и переместить сердце вправо и тем стать мудрее. Нужно постараться почувствовать себя счастливым в тяготах этой жизни – это поможет самодисциплине. “Сердечные дела” входят в эту категорию. Соблюдение христианских правил дает наибольшую свободу в избавлении от влечений плоти и обретении счастья, тогда как плотская свобода ведет лишь к бытовой неустроенности. Сердце нуждается в путеводителе и по другим направлениям. Можно составить огромный список из наших чувств и их противоположностей: любовь – ненависть, смелость – трусость, надежда – отчаяние и т.д. Можно привести чувства, не имеющие антиподов и все они негативные: ревность, зависть, горечь, злословие – все они вместе отрицают любовь. Легко видеть, сколько хорошего несут в себе положительные чувства, и насколько плохи отрицательные. Впрочем, первые тоже могут стать помехой, если оставить их предоставленными самим себе. И даже негативные эмоции при правильном подходе оставят нас в выигрыше. Ревность может быть “хорошей,” по замечанию апостола. Гнев, которому никогда не дается выхода, может вызвать такие правильные слова, какие ни одно другое чувство не породит. И в самых малых делах можно найти большие возможности для совершенствования и потребность в предостережении. Многие наши чувства могут и помочь и увлечь “налево” так, что небольшое усилие способно осветить всю разницу между “лево” и “право”. Что может быть выше сочувствия? Это сознательная любовь, дающая ключ к человеческому сердцу. Если мы хотим помочь человеку, то должны его понять, а без симпатии не может быть истинного понимания. Но есть большая опасность ухода этого чувства “влево”. Симпатизируя грешнику, мы симпатизируем ему, а если избегнем этого, то ослабим наше чувство долга. Вредно быть апатичным и холодным, но другая крайность не лучше. Хорошо, если мы сострадаем другим и помним, что жизнь полна трагичного, но нельзя позволить чувствам сползти “влево”, а это легко может случиться и тогда пострадает работа добра в нас. Оратор портит эффект, производимый его речью, если допускает на сцену избыток чувства. Врачи и сиделки делали бы свою работу плохо, если бы не имели симпатий к больным, но избыток таких чувств вообще не позволил бы делать эту работу. Воображение обычно классифицируется как часть интеллекта и это верно. Но это та часть интеллекта, которая ближе всего к подсознанию и теснее всего связана с чувствами. Так нервные болезни в основном лечатся средствами, действующими на воображение, трогательные истории “достают” нас тоже через воображение. Так, вредное воздействие на воображение может повредить телу, не контролируемое воображение затуманивает мозг. Воображение, правильно развитое творит чудеса. Неподконтрольное воображение, как двигатель пошедший вразнос – опасен и себе и всему окружающему. Ничто так легко не подталкивает сердце “влево”, как воображение. Религиозный фанатизм – пример крайности в эмоциональной сфере: разум подавлен и нет шансов на его восстановление. Добрая часть была временной, а зло обрело постоянство. Истинные религиозные чувства стали заложниками фанатизма и от религии не осталось и следа. В качестве протеста некоторые ударились в другую крайность – холодную неприступность, не желая даже подбодрить свои чувства хорошим гимном. С одной стороны сердце очевидно съехало “влево”, а с другой, зажатое принуждением, стало ни левым ни правым. “Придите, помыслим вместе”, зовет Господь, обращаясь к разуму. Но, найдя верный путь в сознательной вере, обратим наши чувства в поддержку ей. “Будем петь хвалу с пониманием” и “от всего сердца”. Когда псалмопевец восклицает “Славь Господа, моя душа, и все мое существо –славь его святое имя”, т.е., другими словами – пусть сердце мое со всем хорошим в нем станет направо и пусть это поможет мне в служении Богу. Повезло имеющему друга с сердцем справа. Но и без него мы чувствуем поддержку, если вместилище эмоций у нас справа. Разум не должен быть затуманен, а суд наш не должен быть неправеден, но если чистое сердце у нас справа, то воля интеллекта получит хорошую поддержку и без первого и без второго.

17. “УПРЕКНИ МУДРОГО, И ТЫ СТАНЕШЬ ЕМУ ДРУГОМ”

Встречали ли вы такого мудреца? Поговорка подразумевает, что упрек будет справедлив и сделан в подобающем духе, но даже при таком допущении трудно представить себе человека, так реагирующего на критику. Опыт показывает, что никто не любит подвергаться цензуре, а те, кто утверждают обратное, обычно бывают самые нетерпеливые. Немногие могут принять упрек в истинно христианском духе, – будь это даже наиполезнейший для них упрек, все же возмущение критикой не отстанет. Если мы хотим быть мудрыми, то должны отгонять от себя это чувство, ибо оно такое же зло, как и многое другое. Апостол Павел полагает, что даже если мы научимся принимать укоризну с кротостью, то и тогда не будет нам извинения потому что – как мы заслужили эту критику? Только будучи незаслуженно и неправедно судимы, можем мы рассчитывать на оправдание. Это кажется жестоким суждением, но полезно иметь его в готовом виде в кладовых ума, потому что так легко переоценить себя! Некоторые люди производят впечатление никогда не ошибающихся. Они допускают абстрактную возможность ошибки и с выражением абстрактной покорности утверждают, что и они ошибаются, но не в случаях, действительно имеющих место. Факт обвинения мобилизует все интеллектуальные ресурсы на самозащиту. Чем больше они думают об обрушившейся на них критике, тем сильнее наплыв оборонительных сил и тем чернее рисуется образ смельчака-критика. Если эти люди совершенно не в состоянии ощутить двусмысленность положения, то им лучше вспомнить слова апостола Павла, и тогда они смогут попытаться проявить терпение, хотя и не сознавая ошибки. Вымученная кротость перед лицом атаки все же позволит оставаться холоднее и тем дать шанс рассудочности не покинуть вас. Спорный вопрос уйдет в прошлое и станет не так трудно согласиться, что ошибки имели место. Только настоящее всегда совершенно. Одним из наиболее разительных примеров кротости в Писании это поведение Давида в изгнании, где он подвергся жестокой критике. Он воспринял проклятие Семея как заслуженное. Он сам отказался от ответных действий и запретил слугам. Но он не забыл и не простил. Да и трудно представить такого смиренного смертного, хотя до известной степени верно, что Бог послал Семея поругать Давида. Он был всего только одним из грешников, навлекших на себя гнев Бога (правда, он был еще и царем). Давид признал факт и потому стал кротким перед лицом несправедливого обвинения. Цари не часто бывают кротки в подобных ситуациях. Обычно они окружены льстецами, ненавидящими критику и когда им удается не допустить критику до трона, то ее представляют происками врагов. А царю невероятно трудно признать ошибки. Есть и еще одна опасность для выдающихся людей, подвергшихся критике. Им нужно выработать в уме защитную линию поведения, иначе трудно выстоять. Это верно и для братства, причем совсем не обязательно быть выдающимся человеком. Чувствительный от природы человек полностью потеряет работоспособность, если не научится оставаться до известной степени безразличным к критике. Можно игнорировать сотни уничижающих писем, не опускаясь до ненависти к их авторам, но, приобретя такой иммунитет, можно не услышать достойной критики от достойного человека. Так ему не случится возненавидеть мелких придирчивых кляузников и не доведется полюбить мудрого критика – он их всех игнорировал. Когда невозможно ответить вниманием всем, трудно выделить важное. К опасности нужно подготовиться – это первый необходимый шаг. Далее нужно настроиться на то, чтобы не пропустить тот – один из тысячи – мудрый упрек. Так мы будем готовы выразить ему свою любовь за справедливую укоризну. Идея кроткого и даже благодарного отношения к критике возможна к применению еще шире. Принцип хорош, когда нет “видимого” критика, а есть только “рука судьбы”. Как говорит апостол, “преследование за настоящее не радует, а печалит; но потом приносит умиротворение тем, кто прошел через это”. Кто достаточно мудр, чтобы полюбить заслуженную критику, тот выдержит и нападки очевидного недруга. Мы уже выражали уверенность в постоянном божественном контроле за правоверными слугами Бога. Краткие, но доверительные истории Св. Писания показывают как часто очевидное зло регулировалось Богом для лучшего устроения характеров героев Библии. Апостол говорит нам, что “все работает на благо тех, кто любит Бога и призваны к служению Его цели”. Обстоятельства часто бывают против нас; какой опыт мы извлекаем из них? Они так многогранны, как и наши реакции на них. Горечь от несбывшихся надежд, поражение в амбициях – невысказанное чувство возмущения овладевает и не отпускает. Но претендующий на звание слуги Господа не укорит Его в безумном отчаянии. Но как все же быть? Ведь мы знаем, что все от Бога. Плохо, если удариться в языческий стоицизм или погрузиться в меланхолию, но еще хуже стать брюзгой и жалобщиком. Надо научиться печалиться без выражения горечи, чувствовать усталость и не быть подавленным, быть кротким, не показывая слабости. Не стоит думать, что Бог занят урегулированием всех деталей наших жизней, но желательно сознавать, что уж если для Него нет ничего такого великого, чего Он не мог бы постичь, то не должно быть и такого малого, чтобы Он не заметить. Любые раздражающие мелочи играют роль в формировании наших характеров. Если Бог обратит на нас внимание, то мелочей уже не существует. Наши понятия великого и малого в присутствии Вечного исчезают. Даже с человеческих позиций видна ошибочность деления на большое и малое. Оглядываясь в прошлое, мы видим его в других цветах. Иные события вызывали ощущение вселенских, а теперь понимаются как рядовые, и наоборот. Киплинг так это выразил: “Если б можно было и триумф и опасность Считать рядовыми самозванцами”. До конца Суда нам не узнать какое событие нужно считать триумфом, а какое опасным, да и вообще подходят ли эти слова для определения наших жизней. О чем опасном можно говорить, если в конце Бог оправдает? А триумф – если он был, то скорее Его, чем наш. Поэт сказал красиво, но не точно выразился. Но из этого можно извлечь урок. Если полуязыческое человечество отбросит жалобы и пустые сожаления, то насколько больше уверенности даст нам живая вера в Бога благодаря сознанию, что любая суровая критика или любые тяжелейшие обстоятельства должны нами приниматься только с благодарностью. Испытание мудростью покажет, можем ли мы принять упрек независимо от кого он происходит: от друга или от обстоятельств. Еще большее испытание – полюбить друга за критику и пребывать в признательной любви к Богу за посланные нам испытания.

18. “ОТВЕРГШИЙ СЛОВО, СГИНЕТ”

Через веру мы знаем, что мир был сотворен по Слову Бога: Он сказал и стало. Через веру мы также знаем, что Слово воплотилось и жило среди людей – это Иисус, пришедший по воле Бога. Слово Бога пришло через пророков ко всему Израилю. Затем Слово Господа пришло через апостолов; по словам Иисуса “Кто слушает вас, слушает Меня, а кто слушает Меня, тот слушает пославшего Меня”. Не упущена и отрицательная сторона: отвергающий апостолов, отвергает и Сына и Отца, говоривших через них. Это совпадает и с суровым приговором, данным в книге Притч: “Отвергший Слово не спасется”. Извлечь урок можно и из чисто человеческих отношений. Мудрый родитель многое позволяет детям, делая скидку на их слабость, забывчивость и нехватку сообразительности, но всегда настаивает на повиновении. Родительское наставление может быть забыто или неправильно понято, но не осмеяно. Родители ошибаются, если считают одно неповиновение лучше другого, на первый взгляд невинного. Если детская шалость не приносит немедленной беды, то ее прощают. Если баловство выливается в порчу домашнего имущества или непредвиденные расходы, то немедленно извлекается розга. Но это всего лишь выход пара, каприз, а не принцип. Если имело место очевидное неуважение к родительскому слову, то независимо от последствий наказание должно быть неизбежным и незамедлительным. Дети скоро усвоят, что есть справедливое наказание, правда, не так скоро, как ухватятся за возможность извлекать выгоду из неоправданной мягкотелости. Необходимость повиновения и неизбежность наказания вкупе со снисхождением к слабостям и забывчивости подчеркиваются многими местами Библии. В них дается объяснение различному подходу к обстоятельствам, которые сбивают с толку поверхностных читателей. Царь-блудник и почти убийца наказан, но и прощен. Человек, собиравший хворост в субботний день, был побит камнями до смерти. С общечеловеческой точки зрения может казаться, что повинный в поистине смертном грехе был фактически прощен, тогда как другой получил “высшую меру” за мелкую провинность. Если, однако, заглянуть глубже, то дело предстанет в совершенно ином свете. Бог простил человека, уступившего слабой плоти. Он, Давид, жил затем страдая и с постоянной думой о Боге. Человек, презревший закон, умер без покаяния, ибо он не хотел учиться, и не был достоин научения. Его проступок не был минутной слабостью плоти, а был следствием убежденного и упрямого неповиновения закону. Давид не отвергал законов Слова, но впал в ошибку, которой презрел скорее себя – разные вещи. Его грех “был всегда с ним” и он смиренно признал слабость человеческой натуры. И он написал о Слове: “Закон Бога совершенен, он изменяет душу; Слово Бога верно – оно делает мудрым простого человека. Установления Бога верны, они радуют сердце; заповедь Бога чиста – свет глазам. Боязнь Бога – чистое чувство, оно непреходяще; суд и праведность Бога неразделимы. Их нужно желать более злата, даже самого чистого злата, они слаще даже меда сотового. Сверх того ими слуги твои предостережены и в соблюдении их твоя награда”. Есть определенные градации смертного греха, и есть разные пути умереть без покаяния. Некоторые, презревшие закон, живут и умирают, не ведая своих ошибок или их последствий и не пытаясь даже узнать об ответственности за них. Они так никогда и не узнают бесценности отвергнутых ими заветов. Другие отметят величие того, кто, по их мнению, заслуживал презрения, и на минуту задумаются, почувствовав угрызения совести. Несомненно, это худший из грехов – не замечать самого Слова и его работы в нас. Это еще хуже, чем языческое неведение о нем. Диавол не дремлет и только Слово способно спасти нас от него. Смерть – естественный конец плоти. Если тонущий откажется от спасательного круга, брошенного ему, он погибнет, независимо от причины отказа. Мы похожи на тонущих; только Бог в состоянии спасти нас и в любом случае отказавшийся погибнет – или в день последнего суда или как животное, знающее только законы природы и по этим законам и обратится ни во что. Стало общим местом, что самые большие отступники законов Бога это лидеры христианской мысли. Уничтожающие тирады злейших врагов не так страшны, как нападки исподволь притворяющихся друзьями. В одном историческом труде дается удивительнейшее “сведение”: в соответствии с Писанием Яхве, якобы, дал богов языческим народам мира. Это было частью аргументации, основанной на упоминании в Библии о многочисленных идолах. (Ссылка на Вт.4:19). Можно ли сильнее извратить предмет? Все представлено историком с точностью до наоборот. Израильтянам напоминалось, что дары небесные принадлежали не одним им. Бог создал солнце и луну для всех народов, но они не предназначались для поклонения. Мы уже привыкли к извращениям критиков, обращающихся к пророчествам. Они, например, твердо уверены в том, что книга пророка Даниила была сфальсифицирована значительно позднее предсказываемых там событий – постфактум. Затем критики принимаются втискивать пророчество в свои выдуманные схемы, переходя от одной абсурдной теории к другой и назад к первой вместо того, чтобы признать, что четвертой великой империей была Римская. В своих попытках опорочить Даниила они, несомненно, опередили всех богохульников современности. Слово Бога часто остается незамеченным в среде тех, кто предпочитает условности мирской дружбы. Авенир, главнокомандующий армии Саула, был кумиром для воинов – храбр и джентльмен, настолько выше всех низостей и интриг, что не считал возможным найти эти пороки в других. Он воплощал характер, которому люди всегда поклоняются, но он не считал нужным прислушиваться к Слову Бога. Разумеется, он знал, что Бог избрал Давида царем, но его решение служить избраннику Бога явилось актом отплаты за несправедливое обвинение в его адрес. Он с чистой душой предложил слабому сыну Саула посодействовать прекращению противостояния. Разгневавшись на неблагодарного Семея, Авенир открыто подтвердил свое намерение поступать далее так, “как Бог обещал делать для Давида”. Мы не можем не восхищаться этим благородным израильским вельможей, но мы не можем припомнить, чтобы имя Авенира где-либо упоминалось в качестве примера для подражания. Ему надлежало в равной степени “трепетать Слова Бога”, как он проявлял храбрость в отношениях с людьми. Он не услышал Слова и умер, “как умирает глупец”. В наши дни не редкость встретить человека, оскорбительно высказывающегося о Слове, но даже не открывавшего Библию. Без преувеличения можно сказать, что если бы некоторые грамотные люди знали о нашей позиции хотя бы десятую часть того, что знаем мы об их, то их постоянные ссылки на Св. Писание выглядели бы более уважительно. Им не обязательно принимать Библию на веру, ибо “не все люди имеют веру”, но они смогли бы понять причину, заставляющую других людей верить в Бога. Они, может, так и останутся в лагере “презрительных” и приговоренными к “погибели”, но некий элемент “чуда”, возможно, спасет их от безумия несправедливого высмеивания. Исаия рассказывает в главе 28 о написании Библии: строка за строкой, заповедь за заповедью, шаг за шагом. Это и хороший совет одновременно. Те, кто уже не нуждается в молоке, т.е. знающие евангельское учение об отдыхе, приготовленном для нас Богом, могут черпать дальнейшее научение из отдельных фрагментов Писания и так совершенствоваться. Пересмешники, не желающие слушать, находят такие фрагменты настоящим камнем преткновения. Презирая Слово, они обрекают себя на “вымирание”. Может показаться непонятным, но сказанное выше есть мнение предвзято настроенных людей. Если мы уже говорили обо всех людях, как о наследующих жизнь вечную по праву рождения, то трудно лишить их этого права, если они не совершили никакого серьезнейшего проступка. Когда мы осознаем свою биологическую природу, такую же смертную, как и у бессловесных животных, над которыми мы поставлены, и нашу греховность, невозможную для зверей, мы быстрее склонимся к мысли, что когда-нибудь человек станет божественным существом. Апостол сказал, что греховное тело будет уничтожено. Это абсолютное правило и оно приложимо во всех случаях. Если человек ничем больше не располагает, кроме грешного тела, то этим актом заканчивается его существование. Если в нем есть нечто большее, то оно произведено Словом Бога, и это Слово может работать в нем и развивать его, пока он не будет достоин спасения. Кроме этого божественного и милостивого предложения жизни через Слово нет никакой иной надежды на ее продление. Поэтому, всякий, кто презрел Слово – с насмешкой или от беззаботности, разделит участь всего плотского. Тело греха будет уничтожено.