P.S. Финикийский язык — язык финикийцев, использовался во II—I тысячелетии до н. э. и в начале I тысячелетия нашей эры. Принадлежит к ханаанской подгруппе семитских языков.

По морфологии и лексике близок к ивриту.

"То что евреи лучше всех знают иврит - это очередная байка. Просто всех неевреев вытеснила еврейская мафия из сферы изучения еврейского языка и вообще преподавания дел еврейских. На самом деле лучшие учебники по ивриту - немецкие XIX в. или первой половины XX.
Надо начать с того, что всем внушили враньё, будто в иврите нет гласных. Ну как же нет, если есть: о, и, е, а. Все основные гласные есть. Ну а то, что евреи превратили "о" в "в", "е" в "хе", а "алеф" вообще порой не читают, то это и свидетельствует об их лживости. К тому же есть странная буква "аин", которую евреи читают так, как им вздумается (предполагаю, что это буква "у", она и похожа именно на "у"). И на кой произносить "хе", если есть "хет"? И зачем произносить "хе" как "ге", если есть "гимель"? Криво, по-жидовски, читать не надо. К тому же библейский иврит - скорее всего это система скорописного и/или сакрального шифрованного письма, где слова пишутся с некоторыми сокращениями. Евреи способны лишь всё замутить, что и сделали масореты. Например, они превратили шин в син, хотя никакого сина быть не может по определению, потому что для буквы "с" есть "самех". На кой нужен этот несуществующий "син"?) Нужно вообще все эти метки и точки убирать, и читать нормально, а не так, чтобы язык себе сломать.
Так что евреи это самые плохие консультанты по ивриту. Наверно, я и то лучше буду , хотя в грамматике не силен."

Есть, и отрицать этого невозможно!

Иври́т (ивр. עִבְרִית‎ — «еврейский язык») — язык семитской семьи, государственный язык Израиля, язык некоторых еврейских общин диаспоры; древняя форма иврита (иногда называемая древнееврейским языком) — традиционный язык иудаизма. Современный иврит возрождён и адаптирован как разговорный и официальный язык Государства Израиль в XX веке .
Во второй половине второго тысячелетия до нашей эры иврит становится самостоятельным семитским языком, окончательно отделившись от родственных языков и диалектов.

Тана́х (ивр. תַּנַ"ךְ‎) — принятое в иврите название еврейского Священного писания.
Слово «ТаНаХ» представляет собой акроним (начальные буквы) названий трёх разделов еврейского Священного Писания:

* Тора́, ивр. תּוֹרָה‎ — Пятикнижие
* Невии́м, ивр. נביאים‎ — Пророки
* Ктуви́м, ивр. כתובים‎ — Писания (Агиографы)

Термин «Танах» появился впервые в трудах средневековых еврейских богословов.
Заглавная страница ТаНаХа 1008 года.
Одна из страниц ТаНаХа.

То́ра (ивр. תּוֹרָה‎ — тора́, букв. «учение, закон»; в ашкеназском произношении — То́йро).
Как правило, Торой называют Пятикнижие Моисе́ево (греч. πεντάτευχος) или Кни́ги Моисе́евы — первые пять книг Библии (как еврейского Танаха, так и христианского Ветхого Завета), например, «Вот Закон (Тора), который предложил Моисей сынам Израилевым» (Втор.4:44), или «Закон (Тора) дал нам Моисей, наследие обществу Иакова» (Втор.33:4).
Иногда Торой называют весь ТаНаХ.
Согласно традиционной точке зрения, текст Торы был записан Моисеем со слов Всевышнего. Изучение Торы является одной из основ иудаизма. По возможности, Тору следует изучать в оригинале — на иврите, поскольку в переводе смысл неизбежно искажается в той или иной степени.

Уже много веков предпринимаются попытки перевести Тору на языки мира.
Православной церковью используется перевод Торы на греческий язык, называемый Септуагинта (т. н. Перевод Семидесяти Толковников). Этот перевод был выполнен по требованию египетского фараона Птолемея Второго в середине III века до н. э. 72 евреями, а затем в него были внесены многочисленные «украшения» в духе греческой литературы того периода. Кроме того, в настоящее время название «Септуагинта» распространено на все греческие переводы ТаНаХа, в том числе не имеющие никакого отношения к переводу еврейских мудрецов.

Перевод Торы на другой язык был воспринят как национальная трагедия. День окончания работы над «Септуагинтой» — 8 Тевета — был объявлен всеобщим постом. «И царь греческий принудил меня записать Закон по-гречески», — говорит по этому поводу специальная молитва, читаемая на пост 10 Тевета, перечисляя ряд бедствий и декретов, обрушившихся на еврейский народ. Считалось, что даже такой перевод, как Септуагинта, сделанный учёными раввинами, является профанацией Священного Писания.

Считается, что уже изначально 72 мудреца внесли сознательные изменения в свой перевод, дабы избежать ложной трактовки Торы язычниками. Православная церковь считает «боговдохновенным» как оригинал, так и греческий перевод (при этом в спорных случаях используется оба текста).

Ещё хуже обстоит дело с «Вульгатой» — используемым католиками переводом Библии на латынь, включающем и Пятикнижие. Этот перевод был сделан монахом Иеронимом в IV веке после недолгого изучения иврита. Перевод этот изобилует ошибками, связанными с незнанием языка. Самая известная из них — это перевод того места из Шмот, где говорится, что — досл. «сияла кожа лица [Моше-рабейну]». Поскольку в иврите слово «керен» означает также «рог», малограмотный монах именно так и перевел это место, в результате чего последующие поколения католиков могли любоваться изображением Моисея (Моше-рабейну) с рогами на голове, созданным скульптором Микеланжело (кстати, слово «керен» означает ещё и «угол», и «фонд»…).

Самый известный из переводов Торы — это Таргум Онкелос (перевод Онкелоса), сделанный во II веке Онкелосом, перешедшим в еврейство племянником римского императора Титуса. Конечно, арамейский — язык, близкий к ивриту, и поэтому перевод на него позволяет сохранить многие из языковых особенностей оригинала; но главное — то, что Онкелос вложил в свой перевод такую массу информации, что, по существу, создал первый полный комментарий к Торе. В большинстве современных изданий Торы этот перевод печатают уменьшенными буквами рядом с текстом Торы, и традиция рекомендует изучать его наряду с комментарием Раши.

Существуют и другие переводы: Таргум Йонатан бен Узиэль — на арамейский язык, перевод Саадъи Гаона на арабский язык и др. В последнее время в Израиле было сделано несколько интересных переводов Торы на русский язык. Среди них наибольшей популярностью пользуется перевод Фримы Гурфинкель и перевод рабби Давида Йосифона (Танах).
Кроме того, сегодня существуют переводы на другие европейские языки: немецкий, английский и др.

Свиток Торы.

Добавлено (20.04.2009, 09:35)
---------------------------------------------

Семи́тские языки́ — семья языков, распространенных на Ближнем Востоке, в Северной Африке и в Восточной Африке; входит в макросемью афразийских языков, которая объединяет несколько крупных языковых семей, связанных отношениями отдалённого родства. Общее число носителей семитских языков превышает 370 млн.
Из современных семитских языков наиболее широко распространен арабский язык, следом за ним по численности носителей идут амхарский, иврит и тигринья.

На семитских языках в течение тысячелетий говорит население Ближнего Востока.

К семье семитских языков относятся языки:

* финикийский (использовался жителями современного Ливана в II—I тысячелетиях до н. э.)
* ассирийский и вавилонский (оба языка были распространены на территории Ирака в III—I тыс. до н. э.)
* арамейский (был разговорным на территории современной Сирии, Месопотамии в начале I тыс. н. э.)
* арабский
* иврит
* новоассирийский

Согласно распространенной гипотезе, носители протосемитского языка пришли в Переднюю Азию из Африки. На протяжении нескольких тысячелетий семитские племена неоднократно совершали миграции на север, ассимилируя население других областей. В III тысячелетии до н. э. семитские племена аккадцев заняли Месопотамию и, возможно, населяли области, соответствующие территории нынешней Сирии. Аккадский язык стал в это время доминирующим литературным языком ближневосточного средиземноморского побережья. Носители этого языка использовали клинопись, унаследованную от шумеров.

Позднее арамейский язык выполняет роль «лингва франка» во всём регионе Ближнего Востока. Особенно усиливается положение арамейского языка в эпоху правления Ахеменидов (VII век до н. э.—IV век до н. э.), при которых он становится официальным языком империи.
Согласно Библии народы, говорящие на семитских языках произошли от Сима, сына Ноя.

Финикийский язык — язык финикийцев, использовался во II—I тысячелетии до н. э. и в начале I тысячелетия нашей эры. Принадлежит к ханаанской подгруппе семитских языков.
По морфологии и лексике близок к ивриту.

Иврит, язык евреев, существующий уже свыше трех тысяч лет; древнейшие поддающиеся датировке литературные памятники иврита, сохраненные библейской традицией, относятся к 12 в. или 13 в. до н. э. (например. Песнь Деборы, Суд. 5:2–31), первая надпись — предположительно к 10 в. до н. э. Библейский иврит (12–2 вв. до н. э.).

В истории иврита можно выделить несколько периодов:

1. Библейский иврит (12–2 вв. до н. э.). Основными языковыми памятниками этого периода являются книги Библии. Собственно говоря, в текстах Библии подлинным памятником библейского иврита является лишь буквенная часть (то есть прежде всего согласные), диакритические же знаки (נְקֻדּוֹת), передающие гласные и удвоение согласных, добавлены лишь в конце I тысячелетия н. э. Хотя передаваемая ими еврейская религиозная традиция чтения Библии восходит к произношению, преобладавшему в библейский период, она отражает также фонетические изменения (закономерные фонетические переходы) в иврите последующих эпох и потому не принадлежит к библейскому ивриту. На иврите конца библейского периода написана также часть апокрифов , однако из них лишь немногие фрагменты дошли до нас в еврейском оригинале. К числу памятников библейского иврита относятся и немногочисленные надписи той эпохи. Самая древняя из них — календарь из Гезера, 10 в. до н. э.

2. Послебиблейский иврит (1 в. до н. э. – 2 в. н. э.). Основными памятниками иврита этого периода являются тексты Мёртвого моря свитков, Мишна, Тосефта и частично галахические мидраши. Если тексты свитков Мертвого моря в основном написаны на литературном языке, продолжающем традиции библейского иврита, то Мишна и Тосефта близки по языку к живой разговорной речи того времени и существенно отходят от норм библейского иврита. В эту эпоху иврит начинает вытесняться из повседневного обихода арамейским языком — языком межэтнического общения в Передней Азии. Дольше всего иврит сохранялся в качестве разговорного языка в Иудее (до 2 в. н. э., а по некоторым данным, возможно, и до 4 в. н. э.), на севере же (в Галилее) вышел из разговорного употребления ранее, оставаясь лишь языком письменности и культуры. Мишнаитский иврит отличается от библейского языка в синтаксисе (построение предложения, употребление глагольных времен и прочее), в морфологии (сложилась современная система трех времен глагола, появились притяжательные местоимения типа שֶׁלִּי [šεl'lī] `мой` и многие другие), в лексике (некоторые употребительные прежде слова сменились новыми, в иврит проникло немало заимствований из арамейского и греческого языков). Были, видимо, и фонетические изменения (особенно в гласных), но они не отражены в графике и потому скрыты от нас.

3. Талмудический иврит (3–7 вв. н. э.). Перестав быть средством устного общения, иврит сохраняется как язык религии и письменности. Евреи говорят главным образом на диалектах арамейского языка: на западном позднеарамейском в Палестине и на одном из восточных позднеарамейских диалектов в Месопотамии. Под влиянием арамейских диалектов складываются три нормы произношения иврита (при чтении библейских и других текстов): одна в Месопотамии (вавилонское произношение) и две в Стране Израиля (тивериадское и так называемое «палестинское» произношения). Все три традиции произношения зафиксированы созданными в 7–9 вв. н. э. системами диакритических знаков огласовки (נְקוּדוֹת): вавилонской, тивериадской и палестинской. Наиболее подробная из них — тивериадская. Она со временем вытеснила из употребления остальные системы и применяется евреями до сих пор. Иврит этой эпохи испытал значительное арамейское влияние также в лексике и в синтаксисе. Основными памятниками талмудического иврита являются ивритские части Гемары Вавилонского и Иерусалимского Талмудов и часть мидрашей. На рубеже этой и последующей эпох создаются первые произведения религиозной поэзии.

4. Средневековый иврит (8–18 вв. н. э.). Евреи, живущие в разных странах Европы, Азии и Северной Африки, продолжают активную литературную и культурную деятельность на иврите. Богатейшая еврейская средневековая литература на иврите охватывает обширную тематику и разнообразна по жанрам: религиозная поэзия (пиют), светская поэзия (достигшая расцвета в творчестве испано-еврейских поэтов 10–13 вв.), нравоучительные рассказы, переводная проза (например школа Ибн Тиббонов в 12–15 вв., научная литература (лингвистическая, философская, географическая, историческая, математическая, медицинская), комментарии к Библии и Талмуду (например, Раши), юридическая литература, богословие, каббалистическая литература и прочее ( Шломо Ибн Габирол; Иехуда ха-Леви; Каббала; Маймонид; Респонсы; Философия). Новая тематика и новые жанры литературы связаны с обогащением лексики. Лексика иврита обогащается за счет словообразования (словопроизводство посредством еврейских аффиксов и моделей от еврейских и арамейских корней, словообразование по аналогии), заимствований (главным образом из арамейского языка), калек (по образцу арабского литературного языка, а позднее — европейских языков), семантических изменений слов и развития фразеологии. Развивается и усложняется также синтаксис. В странах галута иврит испытывает влияние языков повседневного общения (средневерхненемецкого языка и происходящего из него языка идиш, староиспанского и происходящего из него джудесмо, диалектов арабского, арамейского, персидского и других языков) и фонетически эволюционирует вместе с эволюцией этих языков и их диалектов. Так, в соответствии с развитием средневерхненемецкого ō в ow в западных диалектах идиш (Германия), в oj в центральных диалектах (Польша, Украина, Румыния), в ej в северных диалектах (Литва, Белоруссия): grōs `большой` > западный идиш — grows, центральный идиш — grojs, северный идиш — grejs, древнееврейское ō испытывает ту же эволюцию: עוֹלָם [‘o'lām] `мир (свет)` > 'owlem, 'ojlem, ejlem. Так сложились существующие и поныне традиционные системы ивритского произношения (чтения текстов) у различных еврейских общин: ашкеназская (в Центральной и Восточной Европе), сефардская (у выходцев из Испании), йеменская, багдадская, северо-африканская, новоарамейская (у евреев Иранского Азербайджана и Курдистана, говорящих на современных арамейских диалектах), персидская, бухарская (Средняя Азия), татская (на востоке Кавказа), грузинская и другие.

5. Иврит эпохи Хаскалы (18–19 вв.). Литераторы и просветители Хаскалы ввели иврит в орбиту современной европейской культуры. Иврит становится языком художественной литературы современных жанров (в том числе роман и драма) и современной тематики, языком публицистики, литературной критики, науки современного типа. Писатели Хаскалы стремились очистить иврит от средневековых напластований и отмежеваться от языка раввинистической литературы. Часть из них (Н. Г. Вессели, А. Мапу, К. Шульман, И. Эртер и другие) стояли на позициях крайнего пуризма, стремясь писать на чисто библейском иврите, что чрезвычайно ограничивало лексические ресурсы языка и при попытках обозначить предметы, не упомянутые в Библии, заставляло писателей прибегать к громоздким описательным оборотам. Так появился в иврите так называемый «высокопарный стиль» (סִגְנוֹן מְלִיצִי) , нередко трудный для понимания. Другие писатели Хаскалы, хотя и ориентировались преимущественно на лексику библейского иврита, применяли в необходимых случаях и слова из послебиблейской, талмудической и средневековой литературы (например, средневековые медицинские термины שִׁעוּל [ši'ul] `кашель` и מַזְלֶפֶת [maz'lefet] `шприц`, возрожденные просветителем Менахемом Мендлом Лефином в 1789 г.), а нередко и создавали новые слова, требующиеся для выражения понятий современной жизни. Некоторые из этих неологизмов сохранились и в современном иврите, например כְּתֹבֶת ['ktovet] в значении `надпись` и `адрес`, רְהִיטִים [Rehi'tim] в значении `мебель`, הִתְקָרְרוּת [hitkaRe'Rut] в значении `простуда` (неологизмы М. А. Гинцбурга, 1795–1846), חֹקֶן ['xoken] `клизма`, בְּחִילָה [bxi'la] `тошнота` (неологизмы М. Лефина, конец 18 в.). Творчество виднейших писателей, просветителей и публицистов Хаскалы (например, Ш. Д. Луццатто, И. Л. Гордона, П. Смоленскина) способствовало модернизации и обогащению иврита.

6. Современный иврит (с 1880-х гг. до наших дней). Зачинателем современного иврита можно считать Менделе Мохер Сфарима. В произведениях, написанных после 1886 г., он создает новую стилистическую систему, основанную на использовании языковых богатств всех эпох истории иврита. Применение слов и оборотов Мишны, Гемары, мидрашей, Раши и молитв создает впечатление простого (как бы разговорного) стиля, ибо в сознании читателя того времени такие слова и обороты ассоциировались с местечком и разговорным языком (так как именно к этим источникам восходит ивритско-арамейский компонент языка идиш, пословицы, поговорки и крылатые слова, которыми была пересыпана речь местечкового еврея). Этот простой стиль мог быть противопоставлен более высокому и поэтическому (использующему, например, лексику библейских пророков и ассоциируемому с литературой Хаскалы). Таким образом преодолевалась стилистическая одноплановость иврита и расширялись его языковые ресурсы. Творчество Менделе и последующих писателей (Ахад ха-‘Ам, Х. Н. Бялик и другие) приблизило иврит к жизни и оказало большое влияние на дальнейшее развитие языка.

На рубеже 19 в. и 20 в. происходит беспрецедентное в истории языков событие — возрождение мертвого древнего языка. Мертвыми принято считать языки, которые не служат для повседневного устного общения и ни для кого не являются родными, даже если эти языки (как латынь в средние века и санскрит в 1–2 тыс. н. э.) и продолжают использоваться в письменности, культе и литературном творчестве. Возрождение мертвых языков в истории не наблюдалось и считалось немыслимым. И тем не менее мертвый язык, который называли древнееврейским, возродился в качестве естественного живого языка — языка повседневного общения целого народа. Пионером возрождения иврита был Эли‘эзер Бен-Иехуда. Приехав в Иерусалим в 1881 г., он начал интенсивную пропаганду возрождения разговорного иврита как составной части духовного возрождения нации. Его пропагандистская и издательская деятельность, его словари иврита (карманный и полный многотомный) и его личный пример (в семье Бен-Иехуды говорили только на иврите, и его старший сын был первым ребенком, родным языком которого стал иврит) сыграли первостепенную роль в превращении иврита в язык повседневного устного общения. Инициатива Бен-Иехуды и его сподвижников была поддержана еврейскими репатриантами первой и второй алии. Самым существенным фактором возрождения иврита оказались школы в еврейских сельскохозяйственных поселениях, где языком обучения и общения служил иврит. Воспитанники этих школ в дальнейшем говорили на иврите в своих семьях, и для их детей иврит уже был родным языком.

Э. Бен-Иехуда и возглавляемый им с 1890 г. Комитет языка иврит (Ва‘ад ха-лашон ха-‘иврит, וַעַד הַלָּשׁוֹן הָעִבְרִית) проводили большую работу по созданию недостающих языку слов (главным образом путем использования ивритских и арамейских корней и ивритских словообразовательных моделей) и по нормированию языка. Эту работу продолжает созданная в 1953 г. (на базе Комитета языка иврит) Академия языка иврит.

По мнению Бен-Иехуды, фонетика возрожденного иврита должна была базироваться на сефардском произношении (то есть на произношении выходцев из Испании и восточных стран). Основание для такого выбора — в том, что сефардское произношение ближе ашкеназского (центрально- и восточноевропейского) к древнему произношению иврита (точнее, к тому условно-школьному чтению, которое принято в европейских университетах и христианских семинариях при изучении библейского иврита.

Сефардское произношение сохранило также древнее место ударения в слове, тогда как в ашкеназском произношении в конечноударных словах и формах ударение обычно сдвинуто на предпоследний слог: יָתוֹם `сирота` (библейское jā'tōm) в сефардском и университетско-семинаристском произношении звучит ja'tom, а в ашкеназском — 'josejm и 'jusojm. Сефардское произношение воспринималось поэтому как более близкое к исконному, а ашкеназское — как испорченное, ассоциируемое с галутом и потому неприемлемое.

И действительно, в указанных выше отношениях (судьба תֿ, холама, цере, камаца и ударения) возрожденный иврит сходен с сефардским произношением. Однако почти во всем остальном обычная фонетическая норма современного иврита оказалась близка к языку идиш: гортанные ע [‘] и ח [ḥ̣] как особые фонемы исчезли (вопреки усилиям Бен-Иехуды и пуристов), ר реализуется как увулярное (грассирующее) R, гласный шва первого слога пал (а не дал e, как в восточном и сефардском произношении): דְּבַשׁ `мед` — 'dvaš, а не de'vaš, интонация в иврите очень близка к интонации идиш. Фонетику современного иврита можно примерно охарактеризовать как «сефардский иврит с ашкеназским акцентом». Причина ясна: большинство иммигрантов первой половины 20 в. приезжало из России, из Восточной и Центральной Европы, и их родным языком был главным образом идиш (или немецкий язык).

В 3–19 вв. н. э., когда иврит был лишь языком письменности и культуры, его эволюция следовала закономерностям исторического изменения мертвых языков, функционирующих как языки культуры — таких, как средневековая латынь, классический и буддийский санскрит: грамматические формы слов законсервированы (изменения могут касаться лишь степени их употребительности и семантического наполнения грамматических категорий), фонетические изменения — лишь проекция фонетической истории разговорных языков-субстратов, и только лексика развивается относительно свободно: она пополняется новыми лексическими единицами за счет словообразования, заимствования из других языков и семантического изменения слов; может происходить борьба синонимов, выход слов из употребления и т. п. После возрождения иврита как разговорного языка картина резко изменилась. Как и во всяком живом языке, в иврите происходят автономные (то есть не зависящие от влияния других языков) фонетические изменения, зарождающиеся в просторечии или в речи молодежи и затем распространяющиеся на все более широкие слои населения. Именно такой характер носит, например, ослабление и полное исчезновение h, особенно в начале слова: aši'uR it'xil вместо hašI'uR hit'xil (הַשִׁעוּר הִתְחִיל) `урок начался`. Изменения в морфологии касаются теперь и грамматических форм слова: на месте ktav'tem (כְּתַבְתֶּם) `вы написали` в разговорном иврите произносят ka'tavtem (по аналогии с другими формами в парадигме прошедшего времени: ka'tavti `я написал`, ka'tavta `ты написал`, ka'tavnu `мы написали` и т. д.). Как и во всяком живом языке, подобные изменения морфологии возникают первоначально в просторечии и в речи детей, а затем могут проникнуть и в разговорную норму (как приведенный пример) либо остаться достоянием просторечия (как форма ha'zoti `эта` при литературном и нейтрально-разговорном ha'zot (הַזֹּאת). Да и в развитии лексики появились новые процессы: наряду с новообразованиями, возникающими в письменной речи писателей, журналистов, ученых и юристов или декретируемых Академией языка иврит, есть много новообразований, зарождающихся в просторечии или сленге и оттуда проникающих в общеразговорную норму, а иногда и в литературный язык: מְצֻבְרָח [mecuv'Rax] `расстроенный` было вначале шуточным сленговым неологизмом, произведенным по модели meCuC'CaC (причастие пассивной породы pu'‘al от четырехсогласных глаголов) от מַצַּב רוּחַ [ma'cav-'Ruax] `состояние духа, настроение` (в просторечии `плохое настроение`). Комичность неологизма — в том, что причастие образовано от словосочетания и начальное m- производящей основы одновременно служит префиксом причастия. Однако сейчас слово утратило свой комизм и сленговый характер и стало общеразговорным; оно довольно широко применяется в художественной литературе. От него производятся новые слова: הִצְטַבְרֵחַ [hictav'Reax] `(он) расстроился`.

Добавлено (20.04.2009, 22:58)
---------------------------------------------

Добавлено (20.04.2009, 23:10)
---------------------------------------------
А может это финикийцы на еврейском разговаривали? Вот было бы круто выдвинуть такую антинаучную гипотезу... Насколько я знаю, еще ни один дурак не рискнул.

АБУЛ‘А́ФИЯ Тодрос бен Иехуда ха-Леви (Abulafia, Todros ben Yehuda Halevi; родился в 1247 г., Толедо, – умер не ранее 1295 г.), еврейский поэт. Писал на иврите. Происходил из аристократической семьи и пользовался расположением кастильского короля, но затем впал в немилость и в 1281 г. был арестован. Его наиболее значительная книга «Ган ха-мешалим ве-ха-хидот» («Сад басен и притч») содержит свыше тысячи лирических стихотворений. Поэзия Абул‘афии отличается исключительно большим жанровым разнообразием и богатством содержащихся в его стихах данных исторического характера.

АЛХАРИ́ЗИ Иехуда бен Шломо (1170, Толедо?, – 1235), еврейский писатель и переводчик. Писал на иврите. Путешествовал по Провансу, Египту, Палестине, Сирии и Месопотамии, где во многом содействовал ознакомлению местных еврейских общин с культурой евреев Испании. Наиболее известное произведение Алхаризи «Тахкемони» («Ты умудряешь меня», создано после 1220 г.) написано рифмованной прозой в стиле арабских макам (Алхаризи один из зачинателей этого жанра в еврейской литературе). Блестящая по стилю книга не только является лучшим образцом жанра макамы в средневековой еврейской литературе, но и содержит ценные сведения о еврейской жизни и культуре того времени.
Другая книга Алхаризи «Сефер ха-‘анак» («Книга ожерелья») состоит из 257 коротких стихотворений на нравственные и религиозные темы, большинство из которых представляет собой рифмованные каламбуры, состоящие из двух строф. Алхаризи перевел на иврит под названием «Махбарот Итиэль» («Тетради Итиэля», не позднее 1218 г.), макамы арабского писателя ал-Харири.

ИЕХУДА́ ХА-ЛЕВИ́ (Галеви; не позднее 1075 г., Тудела?, Испания, – 1141, Египет?), еврейский поэт и философ. Родился и провел детство в мусульманской Испании, получил разностороннее еврейское и арабское образование. Покинул в юности родной город, перебрался в Гранаду — в то время один из крупных еврейских культурных центров, — где завязал дружеские отношения с братьями Ибн Эзра и вошел в круг виднейших представителей так называемого золотого века еврейской культуры в мусульманской Испании.
В Гранаде Иехуда ха-Леви написал свои первые значительные поэтические произведения.
Сохранилось около 800 поэтических произведений Иехуды ха-Леви, написанных в традициях религиозной и светской испано-еврейской средневековой поэзии, находившейся под влиянием арабского стихосложения тех времен, с одной стороны, и библейского стиля — с другой. В творчестве Иехуды ха-Леви эта поэзия достигает своей вершины, поражая виртуозностью, цельностью и совершенством; ее отличительные черты — пластичность и яркость образов, виртуозность и тщательная отделка стиха.

Основными мотивами светской поэзии Иехуды ха-Леви являются любовь, дружба, вино, скорбь о кончине друзей. В его секулярной поэзии описаны женская красота и страдания влюбленного; в ней содержатся свадебные песни, гимны вину и веселью, цикл стихов о море, размышления о всесилии смерти и т. п. Большинство стихотворений представляет собой виртуозные композиции, использующие мотивы и приемы, общие для всей средневековой арабо-еврейской поэзии, однако, отражая личные переживания поэта, они исполнены глубокой эмоциональности и своеобразия.

Среди 350 пиютов (литургических гимнов) Иехуды ха-Леви особое место занимает тематический цикл, который может быть назван «Ширей ха-галут» («Песни изгнания»). Глубина религиозного и национального чувства сочетается здесь с образностью поэтических и пророческих книг Библии, что делает «Ширей ха-галут» одним из самых совершенных образцов еврейской поэзии всех времен.

Наряду с пиютами, вобравшими общенациональный религиозный опыт, поэзия Иехуды ха-Леви содержит стихи (главным образом слихот), в которых поэт выражает свои личные религиозные переживания. Эти стихи, уступающие в художественном отношении лишь библейским псалмам, стоят в ряду величайших произведений еврейской религиозной поэзии. Иехуда ха-Леви пишет о глубоком благоговении перед Богом, о блаженстве сближения с Ним, пронизывающем все существо поэта, и о бесконечной любви к Богу, озаряющей душу, облегчающей ее страхи и предохраняющей ее от зла.
Наибольшую славу Иехуде ха-Леви снискали его «Ширей Цион» («Сиониды», буквально `Песни Сиона`). Уже сама тема этого цикла, создававшегося на протяжении десятилетий, была новой и необычной в средневековой еврейской поэзии. В «Ширей Цион» находят выражение как страстное стремление поэта в Страну Израиля, так и нерешительность и страх перед тем, что ожидает его там; стихотворения цикла отражают душевное напряжение поэта — противоречие между любовью и страданием, мечтой и реальностью.
Поэзия и — частично — философский труд Иехуды ха-Леви были переведены на многие европейские языки и выдержали многочисленные издания на протяжении 17–20 вв. «Сефер ха-кузари» вышла в переводе на русский язык (Иер., 1980), в русском переводе издан также сборник стихотворений «Сердце мое на Востоке» (Т.-А., 1976); ряд стихотворений Иехуды ха-Леви включен в сборник средневековой еврейской поэзии в Испании (Иер., 1981).
В «Советиш Геймланд» (февраль 1982 г.) приводится перечень обнаруженных Л. Вильскером в собрании А. Фирковича (Библиотека имени М. Е. Салтыкова-Щедрина, Ленинград) неизвестных до того 22 стихотворений Иехуды ха-Леви, из которых публикуется на иврите с переводом на идиш элегия на еврейский погром в Толедо в 1109 г. (?).

Добавлено (21.04.2009, 10:57)
---------------------------------------------

Архитектура Эрец-Исраэль древнего и античного периода.
Кочевые израильские племена, покорившие большую часть Ханаана в 13–12 вв. до н. э., сначала, вероятно, копировали ханаанский архитектурный стиль или же селились в брошенных ханаанеями жилищах. Однако со временем стали развиваться специфические черты строительного искусства израильтян.

Раскопки в Тель-ал-Фаре (библейская Тирца) в Самарии и в Тель-Бет-Мирсиме в Иудее дают представление о том, каков был типичный город израильтян в эпоху Судей и Царей. Город был защищен стеной, как правило, двойной, со встроенными квадратными башнями и воротами, которые закрывались тяжелыми створками. К воротам примыкала небольшая площадь, на которой, собственно, и проходила вся общественная жизнь города. Дома стояли тесно, узкие улицы только изредка были мощеными. Жилые дома обычно строились в два этажа, с каменной лестницей снаружи и с внутренним двором, открывавшимся на улицу. Нижняя часть стен возводилась, как правило, из камня, который в Эрец-Исраэль можно было добывать в изобилии. Верхнюю часть дома строили из кирпича-сырца или из дерева. Стены белили известью. Полы были земляные или каменные. Свет проникал в комнаты через двери, выходившие в открытый двор, хотя, очевидно, существовали и окна. Потолки были плоские (сводчатое перекрытие еще не было известно) и состояли из деревянных балок, промежутки между которыми заполнялись хворостом и просушенной землей. Иногда потолок поддерживали ряды каменных колонн. В жаркий сезон на крышах спали, на них также складывали собранный урожай. Обычно верхний этаж служил жильем, а в нижних комнатах хранили имущество, работали и готовили пищу. Животных, вероятно, держали во дворе. Археологические находки эпохи Судей показывают, что постройки не отличались ни крайней степенью роскоши, ни чрезмерной нищетой.
Даже царский дворец Саула в Гив‘е, построенный в конце 11 в. до н. э., был, как показали раскопки, обычной крепостью, окруженной стенами из необлицованного камня, без претензий на комфорт или изящество.

Археологические данные к истории Израиля
Древнейший период.
Согласно библейскому рассказу, семья патриарха Авраама принадлежала к группе западносемитских племен, начавших проникать в пределы Шумера в 19 в. до н. э. Будучи кочевниками, эти предки израильтян вряд ли оставили после себя какие-либо вещественные следы; однако аналогии некоторым элементам библейского рассказа содержатся в древних месопотамских документах. Так, в документе, найденном при раскопках в Нузи, имеется литературная параллель рассказу об Иакове, его женах и служанках. В архивах Мари имеются имена, сходные с библейскими, и некоторые намеки на пророчество. Связь между хабиру (хапиру), упоминающимися в этих и других источниках и особенно в Эль-Амарнских письмах, и евреями является одним из спорных вопросов, поднятых археологией.
Другой вопрос, поднятый археологией, — это связь между древними евреями и вторжением гиксосов в Египет. Упоминание племени Ашер в египетских документах, а также имени Израиль в надписи на известной стеле Мернептаха, возбудило вопрос о возможном присутствии евреев в Ханаане задолго до завоевания страны Иехошуа бин Нуном. Археология предоставила также важные свидетельства о развитии семитского алфавитного письма. Находка архивов Угарита пролила новый свет на мифологию и религиозную поэзию Ханаана и дала интересные аналогии библейским эпическим поэмам, некоторым псалмам и многим оборотам речи.

Израильский период I (1200–1000 гг. до н. э.; эпоха Судей).
Раскопки обнаружили следы заселения израильтянами внутренней территории страны, а филистимлянами — морского побережья. В Тель-Месосе (к юго-востоку от Беер-Шевы) были расчищены дома раннего израильского поселения, основанного около 1200 г. до н. э. В Избат-Сарте, вероятно, библейский Эвен ха-‘Эзер, найдены следы очень древнего израильского поселения (конец 13 в. до н. э.). В силосной яме найден остракон с протоханаанским алфавитом.
Раскопки в Бет-Шеане вскрыли слой со строениями, уничтоженными большим пожаром в первой половине 12 в. до н. э. Затем здесь поселились люди, вырыли многочисленные ямы-хранилища и построили примитивные жилые помещения с тонкими стенами из глины и необработанного камня. Это временное поселение относится к типу, обычно связываемому с израильскими племенами (коленами). Большое значение имеют раскопки в Шило, где некогда находилась скиния: они вскрыли остатки зданий середины 12 в. – середины 11 в. до н. э., уничтоженных пожаром.
Открытие сделано и на северо-восточном склоне горы Эйвал. На высоте 940 м над уровнем моря и около 150 м ниже вершины обнаружено израильское культовое сооружение — прямоугольное, сложенное из больших неотесанных камней; возможно, оно связано со временем Иехошуа бин Нуна.

Израильский период II (1000–586 гг. до н. э.).
Большая работа была проделана в Тель-Беер-Шеве, где значительная часть иудейского города открыто лежала на поверхности. Были исследованы городские стены 10–8 вв. до н. э., гласис и городские ворота. Круговая улица, идущая вдоль стен и огибающая весь город, общественные склады и жилые кварталы говорят о том, что город был построен по плану. Обнаружены камни рогатого алтаря; неизвестно, находился он на культовом возвышении (бама) или в храме. Ворота, подобные воротам времен Соломона в Хацоре, Мегиддо и Гезере, раскопаны в Ашдоде; они использовались в 10–6 вв. до н. э. Резиденция ассирийского чиновника — здание со сводом и казематной стеной 7 в. до н. э. — обнаружена в Тель-Джамме (южнее Газы).

Эллинистический период (333–37 гг. до н. э.).
Небольшие серебряные монеты с изображением Птолемея I и надписью «Иехуда» (Иудея) на иврите были найдены в районе Бет-Лехема. Их датировка (301–285 гг. до н. э.) показывает, что в начале эллинистического периода Иудея пользовалась некоторой автономией.
При раскопках на горе Гризим были обнаружены несколько строений; некоторые из них сохранились до уровня второго этажа. Среди руин обнесенного стеной помещения было найдено большое количество костей животных. Это — остатки жертвоприношений в самаритянском храме эллинистического периода. На камнях обрушившихся стен (некоторые камни были вторично использованы в позднейшие периоды) есть множество надписей на иврите, арамейском и греческом языках; они описывают главным образом принесенные в храм дары. Следы разрушительного пожара и большое количество монет царя Гиркана I Иоханана свидетельствуют о разрушении самаритянского храма, как оно описано у Иосифа Флавия. После десятков лет тщетных поисков следов этого храма в ноябре 1994 г. были обнаружены остатки его стен и главный вход.

Иерусалим и его окрестности.
Раскопки — и регулярные, и «охранные» — ведутся в Иерусалиме непрерывно. Это обусловлено ростом жилищного строительства, при котором часто обнаруживаются следы древней застройки. Было установлено, что постоянное население появилось в окрестностях Иерусалима примерно три тысячи лет до н. э. Здесь был богатый земледельческий район. Террасирование наметилось около двух тысяч лет до н. э. Позднее появились устройства для производства вина и оливкового масла. Было обнаружено поселение 1950–1800 гг. до н. э., могильник периода Первого храма. Над долиной Ге-бен_Хинном обнаружены скальные погребения, среди находок — две тонкие серебряные пластинки, скрученные в маленькие свитки. На них выгравированы надписи — благословения (биркат-коханим) из Библии. Эти надписи на 500 лет старше самых древних из известных ранее библейских текстов и являются единственным библейским текстом времен Первого храма (7–6 вв. до н. э.).
В окрестностях Иерусалима обнаружен клад из 65 глиняных пломб (булл) с именами и титулами разных наместников персидской провинции Яхуд, как именовалась тогда Иудея (545–515 гг. до н. э.), что представляет определенное значение, поскольку период недостаточно изучен. Найдены также две глиняные пломбы Александра Янная (103–76 гг. до н. э.) и девять скальных склепов времен Второго храма, в них 14 оссуариев.
В городе Давида (древнейшей части Иерусалима, к югу от стен Старого города) обнажились остатки древнего строения около трех тысяч лет до н. э., затем отрезки городских стен 18 в. до н. э. и остатки ханаанской крепости 14–13 вв. до н. э. На известковом полу одного из строений вместе с керамическими сосудами, бронзовыми и железными наконечниками стрел были обнаружены 50 глиняных пломб с еврейскими именами. Они обожжены в пожаре, сопровождавшем падение Иерусалима в 586 г. до н. э.

Тель-Дан. Раскопки ведутся с 1960 г., в 90-е гг. они сочетались с работами по реставрации и консервации.
Были завершены раскопки тройных городских ворот. Они сложены из сырцового кирпича и великолепно сохранились; все три арки стоят целиком, возвышаясь на семь метров. Датируются 1775–1725 гг. до н. э.
Были обнаружены хозяйственные ямы раннего еврейского поселения; дома следующего горизонта (археологического слоя) были преданы огню в середине 11 в. до н. э.
В 1993 г. был найден большой фрагмент стелы с надписью на арамейском языке (древнеханаанским письмом), в которой упоминаются «царь Израиля» и бет Давид (`дом [то есть династия] Давида`). В 1994 г. обнаружены еще два фрагмента этой же стелы; сохранившийся на них текст позволяет предположить, что в надписи, помимо прочего, речь идет об убийстве царя Израиля Иехорама и царя Иудеи Ахазии. Таким образом, впервые обнаружилось эпиграфическое свидетельство историчности библейского царя Давида и соответствующих событий, описанных в Библии (II Цар. 9:1–28; ); это открытие вызвало оживленную дискуссию.

Тель-Дор.
Здесь был найден целый набор культовых сосудов начала израильского периода, четырехкамерные монументальные городские ворота позднего израильского периода, просуществовавшие до 8 в. до н. э., и много привозных сосудов того же периода. Новые двухкамерные ворота были разрушены вместе с крепостной стеной в 5 в. до н. э. (персидский период).

Мареша.
При раскопках в коридоре большого подземного комплекса был найден идумейский брачный договор на арамейском языке — видимо, черновик, написанный на большом черепке (14 см × 11 см) глиняного сосуда, древнейший из известных в Эрец-Исраэль; он частично заполняет разрыв между документами из Элефантины в Египте (5 в. до н. э.) и документами из Иудейской пустыни (1–2 вв.).

Добавлено (21.04.2009, 11:12)
---------------------------------------------

АЗИ́МОВ Айзек (Исаак Озимов; Asimov, Isaac; 1920, местечко Петровичи, Белоруссия, – 1992, Нью-Йорк), американский биохимик и писатель. В 1923 г. его семья уехала из Советского Союза в США. В 1939 г. окончил Колумбийский университет (по специальности «естественные науки»), в 1941 г. защитил там магистерскую диссертацию. Был на военной службе, затем вернулся в Колумбийский университет, защитил докторскую диссертацию. Преподавал в медицинской школе Бостонского университета, где в 1955 г. получил должность профессора по кафедре химии. К числу его основных работ научного характера принадлежат: учебник «Биохимия и метаболизм у человека» (1952, 1957), «Жизнь и энергия» (1962), «Биографическая энциклопедия науки и техники» (1964), книга по эволюционной теории «Источники жизни» (1960), «Человеческое тело» (1963), «Вселенная» (1966). Он также автор ряда научно-популярных книг по медицине, биологии, физике, химии, астрономии, истории и путеводителя для детей по Библии.
Мировая популярность пришла к Азимову благодаря его научно-фантастическим романам и рассказам. Он считается одним из крупнейших научных фантастов второй половины 20 в. Его научно-фантастические произведения переведены на многие языки. В романе «Сами боги» (1972) утверждается, что рационализм без нравственности античеловечен. Широко известная серия Азимова, включающая романы «Основание и Империя» (1952), «Край Основания» (1982), «Основание и Земля» (1986) и другие, рассказывает о крушении галактической империи и становлении демократии. В 1993 г., после смерти писателя, вышел его роман «Вперед к Основанию», действие которого связано с событиями серии.
В автобиографии «Пока свежа память» (1979) Азимов рассказывает, среди прочего, о своих еврейских корнях.

АКСЕЛЬРО́Д Джулиус (Axelrod, Julius; 1912, Нью-Йорк, – 2004, Роквилл, штат Мэриленд, США), американский физиолог и фармаколог. В 1949 г. Аксельрод начал работать в Национальном институте психического здоровья в Бетесде (США), где в 1954 г. стал заведующим отделом фармакологии. Аксельрод специализировался в области биохимического механизма воздействия медикаментов и гормонов и в исследовании желез внутренней секреции. Он обнаружил механизмы, контролирующие образование и разрушение норадреналина в нервных клетках. В 1970 г. Аксельрод разделил Нобелевскую премию с Бернардом Кацем и Ульфом фон Эйлером.

АМА́ТУС ЛУЗИТА́НСКИЙ (Amatus Lusitanus; Жуан Родригиш ди Каштелу-Бранку, João Rodrigues de Castelo Branco; 1511, Каштелу-Бранку, Португалия, – 1568, Салоники), врач, один из крупнейших авторов-евреев первой половины 16 в., писавших на медицинские темы.
От своих родителей-марранов Аматус унаследовал привязанность к еврейской традиции и знание иврита. В университете города Саламанка он изучал медицину и около 1530 г. получил докторскую степень. Затем Аматус вернулся на родину, чтобы заняться медицинской практикой, но в 1533 г. был вынужден переехать в Антверпен из-за усилившейся в Португалии вражды к врачам-марранам. Тремя годами позже он опубликовал свою первую книгу, посвященную проблемам фармакогнозии (медицинской ботаники) — «Index Dioscorides» (это единственная книга, вышедшая под его христианским именем Иоаннус Родерикус; во всех остальных своих работах он выступает как Аматус Лузитанский).
В 1540–47 гг. Аматус читал лекции по медицине в Феррарском университете, после чего переселился в Анкону. В 1549 г. он закончил свой первый сборник (centuria), который содержал сто историй болезни с описанием методов и результатов лечения. В 1549–61 гг. Аматус опубликовал семь таких сборников, которые принесли ему славу серьезного исследователя в таких областях медицины, как анатомия, внутренние болезни, дерматология и душевные болезни. «Центурии» Аматуса Лузитанского являются также кладезем сведений в области истории медицины и повседневной жизни 16 в. и содержат много биографических данных об отдельных лицах.
Известность Аматуса как врача была так велика, что его несколько раз приглашали в Рим для лечения папы Юлия III. В 1549 г. Аматус закончил свой комментарии к труду Диоскорида по фармакогнозии и издал его в Венеции под названием «In Dioscoridis enarrationes» (1553). Эта книга была одним из первых печатных трудов, посвященных фармакогнозии, получила междуна­род­ное признание и переиздавалась шесть раз. Когда в 1555 г. папа Павел IV начал преследование марранов Анконы, Аматус бежал из Анконы вначале в Пезаро, а затем (1556) в Рагузу (ныне Дубровник). В 1558 г. он переехал в Салоники, где открыто исповедовал иудаизм до конца жизни.
Благородные принципы медицинской этики Аматуса Лузитанского нашли свое отражение в присяге врача, написанной им после возвращения к вере отцов и напечатанной в конце 6-й и 7-й «центурий». Это один из наиболее возвышенных литературных документов в истории медицинской этики. Аматус клянется «Десятью заповедями, которые были даны Моисею на горе Синай для народа, освобожденного от египетского рабства». Хотя Аматус был вынужден скрывать свое происхождение, он в своих книгах еще задолго до открытого возвращения в лоно иудаизма подчеркивал признание им духовных ценностей этой религии.

АРАНО́ВИЧ Юрий Михайлович (1932, Ленинград, – 2002, Кёльн, похоронен в Иерусалиме), израильский дирижер. Выпускник Ленинградской консерватории (1954), где учился у Н. Рабиновича (1908–72). На начинающего дирижера большое влияние оказали К. Зандерлинг (родился в 1912 г.) и особенно Н. Рахлин, которого Аранович считал своим духовным наставником. В 1956 г., после непродолжительной работы в Петрозаводске и Саратове, Аранович возглавил симфонический оркестр филармонии в Ярославле, с которым работал восемь лет. Критика отмечала талант молодого дирижера. В 1964 г. Аранович по рекомендации многих ведущих исполнителей, а также композиторов Т. Хренникова и Д. Шостаковича, был назначен художественным руководителем и главным дирижером симфонического оркестра Всесоюзного радио и телевидения, который вскоре стал одним из ведущих в Советском Союзе (с ним выступали и делали радио- и телезаписи такие советские исполнители, как Э. Гилельс, Л. Коган, Д. Ойстрах, С. Рихтер, М. Ростропович и другие). С этим оркестром Аранович записал на радио и исполнил на концертах ряд опер, проявив себя также как талантливый интерпретатор оперной музыки.
В 1971 г. Аранович подал заявление о выезде в Израиль. Последняя работа Арановича в СССР — запись оперы М. Копытмана «Каса маре» — была прервана. После отъезда Арановича все записи, сделанные под его руководством, были запрещены к использованию на радио и телевидении.
В 1972 г. Аранович поселился в Иерусалиме; в январе 1973 г. с успехом выступил с Израильским филармоническим оркестром, впоследствии неоднократно дирижировал симфоническими оркестрами Хайфы и Ришон-ле-Циона; некоторое время был вторым дирижером Иерусалимского симфонического оркестра радио и телевидения, исполнив и записав с этим коллективом ряд музыкальных произведений, в том числе сочинения израильских композиторов. В Советском Союзе Аранович был «невыездным» дирижером (единственный раз гастролировал в ГДР в 1966 г.), а в Израиле не получил возможности руководить каким-либо оркестром. В 1975 г. он стал главным дирижером и художественным руководителем «Гюрцених-оркестра» в Кельне, пробыв в этой должности до 1986 г., а в 1982–1987 гг. — главным дирижером Королевского симфонического оркестра Стокгольмской филармонии (был избран пожизненным членом этого оркестра). Аранович с успехом выступал и сделал ряд звукозаписей с лучшими оркестрами Европы, США и Японии, в том числе с Парижским, Лондонским и Венским симфоническими оркестрами. Кроме того, Аранович проявил себя как незаурядный оперный дирижер: его дебют состоялся в 1974 г. в лондонском театре «Ковент гарден» постановкой оперы Мусоргского «Борис Годунов» с Борисом Христовым в главной роли (спектакль, посвященный 25-летию исполнения Христовым партии Годунова). Впоследствии Аранович работал во многих оперных театрах, в том числе в «Лирической опере» в Чикаго, «Ла фениче» в Венеции, Шведской королевской опере, оперных театрах Женевы, Рима, Турина, Кельна. В оперном репертуаре Арановича преобладали произведения русских и итальянских композиторов. Несколько раз он участвовал в оперном фестивале «Арена ди Верона»; итальянская музыкальная критика присудила ему премию за лучшую интерпретацию опер Пуччини. В 1984 г. Аранович стал членом Шведской королевской академии музыки; в 1985 первым из иностранных дирижеров был награжден рыцарским орденом Полярной звезды «за выдающийся вклад в музыкальную жизнь Швеции».
В 1982 г. в Израиле Аранович провел серию концертов с Иерусалимским симфоническим оркестром и с тех пор регулярно выступал с этим коллективом, а также с другими израильскими оркестрами (см. выше). Все сборы от своих выступлений в Израиле Аранович передавал в фонды этих оркестров. В 1984 г. на концерте в День независимости Израиля Аранович впервые дирижировал исполнением симфонии №6 М. Вайнберга. Последний раз Аранович выступал в Израиле с Иерусалимским симфоническим оркестром в 2000 г. на концерте, посвященном Дню независимости.
Дирижерское искусство Арановича отличалось экспрессивностью, мастерством в построении драматических кульминаций. Аранович — яркий представитель романтизма в музыкальном исполнительстве второй половины 20 в. Среди его интерпретаций наиболее значительны произведения русской классики — П. Чайковского, М. Мусоргского, А. Скрябина, С. Рахманинова, С. Прокофьева, Д. Шостаковича, и европейских композиторов-романтиков — Г. Берлиоза, Ф. Мендельсона, И. Брамса, Р. Шумана, А. Дворжака и других.
Благодаря Арановичу было возобновлено исполнение некоторых незаслуженно забытых музыкальных сочинений («Орлеанская дева» П. Чайковского в Шведской королевской опере, «Царица Савская» К. Гольдмарка /1830 — 1915/ в оперном театре Турина, «Золотой петушок» Н. Римского-Корсакова в Римской опере). Он ввел в репертуар многих западноевропейских коллективов произведения израильских композиторов П. Бен-Хаима, Ц. Авни, И. Тала и других. В последние годы жизни Аранович успешно занимался педагогической работой, проводя дирижерские мастер-классы в ряде европейских музыкальных академий, в том числе в академии в Сиене (Италия) — одном из ведущих музыкальных заведений, воспитывающих дирижеров. Аранович — лауреат премии имени Розы Эттингер, присужденной за вклад в музыкальную жизнь Израиля (1987).

ГАНЕ́ЛИН Вячеслав Шавелевич (родился в 1944 г., поселок Красково, Московская область), композитор, пианист, педагог. С 1950 г. семья Ганелина жила в Вильнюсе. Музыке начал учиться с раннего возраста. Окончил музыкальное училище по классам композиции и фортепьяно и Литовскую консерваторию по классу композиции (1968). В 1967–85 гг. был музыкальным руководителем Вильнюсского русского театра драмы. В Израиле с 1987 г. Профессор Академии музыки имени С. Рубина (Иерусалим). Преподает на отделениях джазовой и прикладной музыки.
Еще в училище Ганелин начал заниматься джазом, выступал как пианист-солист, а также в составе ансамблей. Его игра на Таллинском международном фестивале в 1967 г. была отмечена критикой в одном ряду с выступлениями выдающихся американских музыкантов, в том числе квартета Чарлза Ллойда. С 1967 г. играл в дуэте с В. Тарасовым (ударные), а в 1970 г. создал трио «ГЧТ» с В. Тарасовым и В. Чекасиным (саксофоны) — единственный советский джазовый ансамбль, получивший международное признание и неоднократно занимавший места в первой пятерке в различных номинациях всемирных джазовых рейтингов в конце 1970-х – начале 1980-х гг.
Ганелин — мастер свободной импровизации, построенной не только на джазовой традиции, но также на классическом и фольклорном материале. Ганелин — исполнитель-виртуоз, совмещающий игру на фортепьяно с игрой на электронных клавишных, ударных и духовых инструментах.
Ганелин — автор симфонических и камерных сочинений («Хореографическое концертино», 1968; «Виват», 1982 и многих других). Написал музыку к балету «Пугачев» (1970), одну из первых советских рок-опер «Чертова невеста» (1973), оперу «Рыжая лгунья и солдат» (1977), восемь мюзиклов.
Ганелин много работал для кино; ему принадлежит музыка к фильмам «Где золото королевы?» (1970), «Смок и малыш» (1975), «Парад планет» (1982), «Успех» (1987), «Мать Иисуса» (1989), «Дистанция» (1994), к сериалу «Куда, евреи, куда?» (1994).
Среди сочинений Ганелина — музыка к драматическим спектаклям, в том числе «Дон Кихот» (1993, театр «Хан», Иерусалим), «Голый король» (1995, «Лукингласс», Чикаго), пять спектаклей для театра «Идишшпиль», балеты «Мусины ноги» (1990, ансамбль «Инбал»), «Дорога на Бет-Лехем» (1990, Иерусалимский театр танца) и «Маленький принц» (2000, Ашдодский ансамбль балета под руководством В. Панова /родился в 1935 г./).

ГНЕ́СИН Михаил Фабианович (1883, Ростов-на-Дону, – 1957, Москва), композитор и педагог. Сын казённого раввина. Любовь к еврейскому фольклору привил Гнесину дед со стороны матери, виленский бадхан Шайке Файфер (Иеша‘яху Флейтзингер); с синагогальными напевами познакомил Гнесина в детстве кантор (см. Хаззан) и автор литургической музыки Эли‘эзер Герович (1844–1913). В 1901–1909 гг. Гнесин учился в Петербургской консерватории у Н. А. Римского-Корсакова, А. К. Лядова и А. К. Глазунова. С 1911 г. преподавал в музыкальных училищах Ростова-на-Дону, Екатеринодара (ныне Краснодар), в консерваториях Москвы и Ленинграда. С 1925 г. — профессор, с 1943 г. — доктор искусствоведения. В 1944–51 гг. заведовал кафедрой композиции Музыкально-педагогического института имени Гнесиных в Москве. У своих учеников (А. Хачатурян, Т. Хренников, многие композиторы национальных республик) Гнесин воспитывал чувство национального стиля и любовь к своей народной музыке.
Уже студенческие сочинения Гнесина (романсы на стихи К. Д. Бальмонта, Ф. К. Сологуба и другие) получили признание критики, а первым исполнителем его «Сонаты-баллады» (1909) для виолончели и фортепиано был П. Касальс. Наряду с произведениями в русле русской национальной музыки тех лет (дифирамб для голоса с оркестром «Врубель», 1911, текст В. Я. Брюсова), Гнесин создает музыку к трагедиям Софокла и Еврипида.
Гнесин был одним из основателей Общества еврейской народной музыки, по поручению которого посетил в 1914 г. Эрец-Исраэль. Знакомя русскую общественность с музыкальной жизнью ишува, Гнесин дал высокую оценку деятельности еврейских музыкантов. С конца 1910-х гг. еврейская тематика начала преобладать в творчестве Гнесина («Песни странствующего рыцаря» для квартета и арфы, 1917; «Три еврейские песни», 1919–20; «Страницы из Песни Песней», 1919; симфоническая поэма «Песнь о древней родине», 1918–19, и другие). Большую роль в творческой жизни Гнесина сыграло его второе посещение Эрец-Исраэль в 1922 г. По приезде в СССР он завершил оперу «Юность Авраама» (1921–23), создал симфоническую сюиту «Хора. Пляски галилейских рабочих» (1922–23), цикл «Еврейские песни» (1923–26), оркестровую сюиту «Еврейский оркестр на балу у городничего» (1926), «Еврейские песни на тексты современных поэтов» (1926), музыку к «Повести о рыжем Мотэле» (1926) И. Уткина, сонату для скрипки (1928).
Элементы еврейской музыки, по признанию Гнесина, так овладели его чувством и воображением, что стали проступать и в сочинениях, не связанных с поисками еврейского национального стиля. Однако уже с середины 1920-х гг. под влиянием советских условий жизни в национальных творческих исканиях Гнесина назревает кризисная ситуация. Композитор обращается к актуальной тематике (симфонический монумент «1905–1917» на слова С. Есенина, 1925), к работе над фольклором других народов (азербайджанского, адыгейского, казахского, марийского, черкесского и т. д.). Лишь изредка в 1930–40-х гг. Гнесин возвращается к произведениям в еврейском национальном стиле (трио «Памяти наших погибших детей», 1943; фортепьянный квартет «Соната-фантазия», 1945, отмечен в 1946 г. Государственной премией СССР). Работа над оперой «Бар-Кохба» по либретто (1940) Шмуэля Галкина осталась в черновиках. Последние десять лет своей жизни Гнесин почти не писал музыку.
В 1948 г., на совещании деятелей советской музыки в ЦК ВКП(б), фактически затормозившем на многие годы развитие музыки в СССР, речь Гнесина была выдержанной и не содержала никаких клеветнических нападок на коллег.
Перу Гнесина принадлежат свыше 30 статей и книг о русском симфонизме, о природе музыкального творчества, о специфике национальной музыки. Ему посвящен сборник «М. Ф. Гнесин. Статьи, воспоминания, мате­риалы» (редактор Р. Глезер, 1961).

Елена Фабиановна Гнесина (1874, Ростов-на-Дону, – 1967, Москва), пианистка и педагог. Сестра Михаила Гнесина. В 1893 окончила Московскую консерваторию, занималась у Ф. Бузони. В 1895 г. вместе со своими сестрами Евгенией Савиной-Гнесиной (1870–1940) и Марией (1871–1918), основала Московское музыкальное училище (с 1944 г. — Музыкально-педагогический институт имени Гнесиных), художественным руководителем, директором и профессором которого была до конца жизни. Разработала оригинальную методику музыкального образования и обучения игре с раннего возраста. Среди учеников Елены Гнесиной были Л. Оборин, А. Хачатурян и др.

Ольга Александрова-Гнесина (1885–1963) и Елизавета Витачек-Гнесина (1879–1953), сестры Михаила Гнесина и преподаватели института имени Гнесиных.

Григорий Фабианович Гнесин (1885–1937), певец, педагог. Брат Михаила Гнесина. Вместе с братом учился в Петербургской консерватории, покинул ее после студенческих волнений и жил в Западной Европе. Учился пению в Италии, по возвращении в Петроград в 1917 г. издал книгу «Воспоминания бродячего певца. Очерки Италии». Преподавал пение в детском доме, выступал как певец, участвовал в радиопередачах. Заведовал нотной библиотекой Ленинградского радио. Был репрессирован.

Добав