Отпечаток Сущности

Как мы уже убедились, «излучение Его славы» иллюстрирует слава скинии, Божественное присутствие визуализировалось в огненном столпе, а приблизилось в пророчестве Иезекииля. Теперь нам нужно поразмышлять над словами «Отпечаток сущности Его».

В Кол.1:15 Христос назван «образом Бога невидимого», и противопоставление слова «образ» слову «невидимый», несомненно, несет в себе определенный смысл. Авторы перевода 1611 года явно намереваются донести до нас мысль, что в Евр.1:3 было использовано другое слово, потому как мы читаем здесь не «образ», а «отпечаток». В исправленной версии Библии уточнение – «печать». Каким бы метафорическим ни было использование таких выражений, как «оттиск», «отображение», «печать», «давление», «подавленность» и тому подобное, основная идея некоего «отпечатка» остается, и когда мы замечаем в Евр.1:3 греческое слово charakter, мы понимаем, почему этот стих был переведен так, а не иначе.

Конечно же, это благодаря греческому charakter в нашем языке имеется слово «характер». Но понятие характера, т.е. каких-то личностных качеств, у англичан вторично, первое же значение подразумевает штамп, клеймо, метку, ярлык, знак или след – вырезанный или выжженный, как клеймо зверя в Откр.13:16. Например, в том же английском языке, буквы алфавита иногда называются characters (дословно «клейма»), так же как и личный почерк.

«Это почерк твоего брата?» (В. Шекспир «Король Лир»)

Больше глагол to character в значении «запечатлеть» не используется, но во времена Шекспира он использовался достаточно широко, например:

«О Розалинда! Будут вместо книг

Деревья: в них врезать я мысли буду…»

(В. Шекспир «Как вам это понравится»)

Греческое слово charatto означает «вырезать», на него похоже по звучанию древнееврейское cheret «резец» (Исх.32:4) и charath «начертать» (Исх.32:16). Слово charagma Павел использует в Деян.17:29, говоря: «мы не должны думать, что Божество подобно золоту, или серебру, или камню, носящим печать искусства и мысли человеческой». Классическое применение слова показывает, что Плутарх использовал его в отношении букв, вырезанных или начертанных на восковых дощечках; Сикст Эмпирик – в отношении оттисков или изображений, сделанных с помощью печатей; Аристотель – говоря о чеканке монет, буквально об «оставлении на них следа», о наделении монет «изображением и надписью».

Филон, образованный иудейский философ из Александрии, родившийся несколькими годами раньше Христа и в 40 г. от Р.Х. обратившийся с прошением к императору Калигуле, посвятил очень много трудов Логосу, иначе называемому Отпечатком Божьим, Сыном первородным и Его Тенью. В одной из работ он говорит, что Логос назван «запечатленным следом Божьим». Мы знаем, что выражение «излучение славы» напоминает о скинии, поэтому вполне естественно ожидать, что образ чего-либо запечатленного также напомнит нам ветхозаветные образы. Апостол упоминает о скрижалях закона как «начертанных на камне», в то время как Исх.28:11, 36 говорит о резьбе на камнях ефода первосвященника и о вырезанной надписи «Святыня Господня», прикрепленной к кидару.

В некоторых переводах Евр.1:3 (например, в Библии короля Иакова и в русском Синодальном переводе – прим. переводчика) Христос представлен как «Образ Его Ипостаси». Введение слова «ипостась» здесь своего рода анахронизм; как термин богословия оно не использовалось на протяжении первых четырех столетий христианства до Арианского раскола. Греческое слово, переведенное как «ипостась», - hupostasis, и нигде больше такой перевод допустить нельзя. Возможно ли сказать: «Вера есть ипостась того, на что мы надеемся» (Евр.11:1)? Или можно ли себе представить, чтобы апостол сказал: «если только основу нашей ипостаси мы сохраним твердой до конца» (Евр.3:14)? Несмотря на перевод того же самого греческого слова в Евр.1:3.

Слово «субстанция» – точный эквивалент греческого, однако пришедшее к нам из латыни. Как приставка hupo-, так и sub- означают «под» и указывают на расположение ниже чего-либо; у греческого histanai и латинского stare похожий смысл, оба они могут иметь значение «стоять». В английском языке первое значение слова «субстанция» – это не что-то материальное, ощутимое и твердое, как, скажем, кирпич, и утверждение, что вера – это все, что угодно, только не «субстанция», будет верным лишь в том случае, если слово подразумевает это приземленное значение.

Значения слова «субстанция» в словаре приведены в таком порядке:

«Существо; существование; то, что существует, нечто реальное, не вымышленное; нечто веское, содержательное, не пустое; то, что лежит в основе любого внешнего проявления; подоплека; то, что делает что-либо тем, что оно есть (иными словами, главная составляющая); природа, характер, подлинная сущность; важнейший элемент любого бытия; свойства, специфика чего-либо; что-то, что имеет физическую форму; тело; вещество, материя, содержание; состояние, собственность. В грамматике имя существительное мы еще называем субстантивным, так как оно обозначает что-то, что существует – предмет или идею, нечто материальное или нематериальное».

Мы обратились к этому длинному списку формулировок, потому что просто говорить, что hupostasis подразумевает субстанцию, - значит использовать слово с широким диапазоном значений. В данном же случае под субстанцией мы понимаем «то, что лежит в основе любого внешнего проявления». Невидимые, неизвестные качества Бога – это hupostasis (субстанция), Отпечатком которой является Сын, Бог явленный во плоти. Неплохо будет вспомнить, что греческий язык Нового Завета – это язык людей, которые думали на иврите или по меньшей мере обучались и воспитывались в Иудейской школе. Поэтому Септуагинта сослужит нам хорошую службу, представляя нам еврейский эквивалент этих греческих слов. В Пс.138:15 читаем:

«Не сокрыты были от Тебя кости мои, когда я созидаем был в тайне, образуем был во глубине утробы».

Стих 13 говорит о моменте рождения, но также и чем-то гораздо более таинственном. Это тайное, образуемое во глубине утробы, Септуагинта называет «моя сущность» (hupostasis), и здесь hupostasis по отношению к появлению на свет – то же, что и Сущность в Евр.1:3 по отношению к Отпечатку. Несмотря на то, что в следующем стихе слова hupostasis в Септуагинте нет, на него все же распространяется его значение.

«Зародыш мой видели очи Твои; в Твоей книге записаны все дни, для меня назначенные, когда ни одного из них еще не было».

В начальных стихах этого псалма встречается такая же идея неизвестного и невидимого для всех, кроме Бога (см. Пс.138:2,4). Еще одно место в Септуагинте, где встречается это слово, - Пс.38:6: «Вот, Ты дал мне дни, как пяди, и век мой (hupostasis), как ничто пред Тобою». Слово «век» здесь – древнееврейское cheled - что-то, что крадется незаметно, не обнаруживая себя. Так же как «время летит у нас на глазах, а улетает незаметно». Сирийский перевод Библии использует слово cheled при переводе выражения «прокрадываться в дома» во 2Тим.3:6.

В Новом Завете мы обнаруживаем, что слово hupostasis, используется в значении «уверенности», и наиболее естественное развитие идеи чего-то реально существующего, лежащего в основе этой уверенности, отражено во 2Кор.9:4, 11:17 и Евр.3:14.

В Евр.11:1 говорится: «вера же есть твердое убеждение в том, на что мы надеемся», нечто реально существующее, хотя и невидимое. Невидимая вера самых достойных - чему полностью посвящена 11 глава послания Евреям - проявила себя в их жизни. Их hupostasis находит свой отпечаток в жизни и поведении. Между ними было нечто общее. Они жили, страдали и умирали ради чего-то невидимого или видимого издали; и терпели они, поскольку видели Невидимого. Если вера – это твердое убеждение (или субстанция, основание) в том, на что мы надеемся, то мы можем разумно использовать оба эти термина. Вместо слов «верою Авель… Ной… Авраам» можно сказать и так: «уверенностью, основанною на твердой убежденности (т.е. на глубоко сокрытом осознании реальности чего-либо) в том, на что мы надеемся, Авель, Ной, Авраам делали то-то и то-то».

Христос является печатью Божественной природы (hupostasis). Ни закон и своды постановлений, ни посты и праздники, ни жертвы, ни какие-то категории людей, простых смертных, никогда не могли Его заменить; и только Христос может быть Отпечатком Сущности Его. Эта мысль пронизывает все послание Евреям. Вот почему этот статус встречается здесь. Для правильного понимания этого статуса важно помнить, что если бы его не требовала тема нашего послания, то он бы не был затронут. Потому что Христос, и только Христос – Отпечаток Сущности, Который превыше ангелов (Евр.1), превыше Моисея (Евр.3) и Иисуса Навина (Евр.4), превыше первосвященников по чину Аарона (Евр.5-8), превыше всех установленных законом даров и жертв (Евр.9-10) и всех человеческих примеров для подражания (Евр.12:1-2). Никто, кроме Христа, не может выражать каждой стороной Своего запечатленного Образа (charakter) славную Сущность (hupostasis) невидимого Бога.

Ни один пророк, как бы он ни был приближен к Богу, не мог быть «Отпечатком Божественной Сущности». Это исключительная привилегия Того, Кто был Образом невидимого Бога, Кто был изначально Видом Божества, Кто назван в Евангелии от Иоанна Словом (Logos). По существу Он должен положить конец всем образам и теням. Они не были «самым образом вещей» (Евр.10:1): как сказано в Ин.1:17, закон с его тенями дан был через Моисея, но БЛАГОДАТЬ И ИСТИНА, настоящая реальность, как противовес теням, была явлена через Иисуса Христа.

Во Втором послании Коринфянам Павел упомянул о преходящей славе, явленной на лице Моисея, в противоположность пребывающей славе в Иисусе Христе; и в послании Евреям, в котором автор пытается отучить верующих от «начатков учения Христова» и привести их к совершенству, в первых стихах своего увещевания он вводит их в присутствие Того, в Ком обитает «вся полнота Божества телесно».