По этому случаю, Бог говорил с ним и изменил его имя Аврам на Авраама в вечную память о том, что Он сделал его наследником мира, утвердив его отцом великого множества. "Вот, - сказал Бог, - завет Мой с тобою: ты будешь отцом множества народов. И не будешь ты больше называться Аврамом; но будет тебе имя: Авраам; ибо Я сделаю тебя отцом множества народов". Кроме этого учрежденного отцовства, Господь заверил его в том, что несмотря на возраст, из его собственных чресл родится множество потомков. "Я весьма распложу тебя, - сказал Он, - и произведу от тебя народы, и цари произойдут от тебя". Затем Господь объявил, что завет, который Он утвердил, будет заключен между Ним и Авраамом и его потомками по крови в роды их в завет вечный, и что Он будет Богом ему и им. Он также вновь произнес Свое не раз повторенное обетование, говоря: "Я дам тебе и потомкам твоим после тебя землю, по которой ты странствуешь, всю землю Ханаанскую, во владение вечное; и буду им Богом" (Бытие 17:1-8). В отрывке, который был использован, Бог говорит: "Я поставлю завет Мой между Мною и тобою", - и затем: "Вот завет Мой с тобою". Слова "Я поставлю" имеют отношение к завету, который будет заключен через четырнадцать лет после предыдущего. Тот, который предстояло поставить, был знамением, или знаком, того, который был уже заключен, и "печатью праведности через веру, которую он (Авраам) имел, когда она вменилась ему в праведность" (Римлянам 4:11). "Сей есть завет Мой, - сказал Бог, - который вы должны соблюдать между Мною и между вами и между потомками твоими после тебя: да будет у вас обрезан весь мужеский пол... сие будет знамением завета между Мною и вами". Назначением этого знака на их плоти было учреждение завета с семенем Авраамовым во времена Исаака и Иакова в их роды. Следовательно, когда израильтяне видят это знамение на своей плоти, это напоминает им, что они - "сыны завета, который завещевал Бог отцам вашим, говоря Аврааму: "и в Семени твоем благословятся все племена земные" (Деяния Апостолов 3:25); что земля Ханаанская, вся она, обещана им в вечное владение; что, однако, достичь вечного владения ею можно лишь верой в обещанное в завете, вменяющейся им в праведность по Божьему установлению. Они знают, или, точнее, должны знать, что знак обрезания и закон Моисея не могут дать им права на вечное владение Ханааном, ни индивидуальное, ни общенародное. Право на землю и все, что к ней относится, даруется обрезанием сердца, для которого обрезание плоти есть только знак обрезания сердца Авраамова. Прежде, чем Израиль сможет унаследовать землю навеки и, таким образом, не будет больше изгоняться "Рогами Народов" (26), израильтяне должны "обрезать крайнюю плоть сердца своего, и не быть впредь жестоковыйными", и "любить Господа, Бога своего, от всего сердца своего и от всей души своей, дабы жить им" (Второзаконие 10:16;30:6). Это, как может показаться кому-то, может надолго отсрочить их возрождение. Это, действительно, так, если обрезание их сердец будет осуществляться через посредство Общества Обращения евреев. Стараниями этой организации, исполненной благими намерениями, этого никогда не достигнуть, ибо это Общество и его члены сами несовершенны в этом смысле. Однако "Бог силен опять привить их" (Римлянам 11:27) и свидетельствует посредством Своих пророков, говоря: "И дам вам сердце новое и дух новый дам вам, о, Израиль; и возьму из плоти вашей сердце каменное, и дам вам сердце плотяное. Вложу внутрь вас дух Мой и сделаю то, что вы будете ходить в заповедях Моих и уставы Мои будете соблюдать и выполнять. И будете жить на земле, которую Я дал отцам вашим, и будете Моим народом, и Я буду Вашим Богом. И освобожу Вас от всех нечистот ваших, и призову хлеб и умножу его, и не дам вам терпеть голода. И умножу плоды на деревах и произведения полей, чтобы вперед не терпеть вам поношения от народов из-за голода" (Иезекииль 36:26-30; 39:25-29). В то время как Моисей увещевал их обрезать крайнюю плоть сердец их, в этом откровении Господь говорит, что Он Сам изменит их сердца, но не "юродством проповеди" (27), ибо этого не удалось сделать даже устами апостолов, подкрепленных энергией Духа, но посредством того, что есть в запасе, что удивит Израиль и мир и о чем Он подробно говорил в Святом Писании. Я предвосхищу эту часть предмета и пока скажу, что Господь оставил записанную иллюстрацию того образа действий, при помощи которого Он изменит сердце народа и поселит его на земле, где течет молоко и мед, в описании истории исхода Израиля из Египта и его обоснования на земле Ханаанской. Это является изображением, в уменьшенном масштабе, того, как Он намерен привить их вновь, что Он провозгласил через пророков. Со временем обрезание стало представлять собой просто обычай или обряд. Божье установление, назначенное в качестве напоминания об Его обетовании, касающемся вечного владения Ханааном и миром, и о праведности посредством веры в обетование, единственно способное дать право на это, должно было выражать веру тех, кто практикует его; это установление выродилось, однако, в простую формальность, которая одинаково соблюдалась, подобно окроплению младенцев, и "набожными", и самыми безбожными личностями. Однако очевидно, что обрезание, будучи установленным после того, как был заключен завет обетования, и после того, как Авраам приобрел право на него благодаря праведности веры, не могло дать обрезанному человеку права владения тем, что обещано навеки; но, конечно, никто не может судить практикующих его, как это делают сейчас турки и дикие арабы, потому что их отцы делали это до них, в незапамятные времена. Какой долг, в таком случае, накладывал этот знак завета и печать Авраамова оправдания верой без обрезания, на обрезанных? Пусть апостол ответит на этот вопрос. "Свидетельствую, - говорит он, - всякому человеку обрезывающемуся, что он должен исполнить весь закон" (Галатам 5:3). Это огромный долг для человека быть включенным до конца в категорию тех, кто стремится быть оправданным, чтобы он мог получить вечное наследие на земле Ханаанской, которое подразумевает приобретение вечной жизни и славу. Закон был ослаблен плотью; он дал только познание греха (28). Это были невыносимые узы рабства и закон, который ни один человек, рожденный по воле плоти, не был способен соблюдать без греха. Если же человек стремился получить право на вечное владение землей, подчиняясь закону, он предпринимал невозможное, ибо закон, вследствие человеческой слабости, не мог дать никому права жить вечно, а без вечной жизни человек не может вечно владеть землей; этой жизни, однако, не может достигнуть никто, кто не оправдан от всех своих прошлых грехов, ибо если он остается в своих грехах, он приговорен к смерти, как об этом написано, "возмездие за грех - смерть" (29).

Апостол выражается совершенно прямо, говоря: "Если бы дан был закон, могущий животворить (дать право на жизнь вечную), то подлинно праведность (оправдание от прошлых грехов для жизни) была бы от закона" (Галатам 3:21); "а если законом оправдание, то Христос напрасно умер" (2:21). Он говорит определенно: "Делами закона не оправдывается никакая плоть" (30). Обрезанный человек, поэтому, обязан соблюдать то, что он не может, возможно, соблюдать и что, если он соблюдал это, не может помочь ему, потому что оправдание к жизни дается благодаря вере в обетование, а не следованию закону Моисея. Ясно показаны индивидуальное отношение евреев к вечной жизни и национальное их отношение к вечному владению землей Ханаанской в блаженстве и мире. Они обрезаны и, потому, обязаны соблюдать весь закон, посредством которого они надеются оправдаться. Однако, насколько пусто и невозможно это их предприятие! Закон говорит: "Проклят, кто не исполнит (всех) слов закона сего и не будет поступать по ним" (Второзаконие 27:26). Насколько это положение не знает исключений, видно из того, что проклят был даже Господь Иисус: "Проклят всякий повешенный на дереве" (21:23), - и, таким образом, он был сделан проклятьем (в русской Библии переведено "клятвой") для людей (Галатам 3:13). Закон учит, что без пролития крови нет искупления грехов, и предписывает определенные жертвы, которые должны быть принесены на жертвенник в Иерусалиме, и только там. Не говоря уже ничего о других невозможных вещах, эти приношения, не допускающие исключений, евреи и не преподносят, и не могут этого делать. Следовательно, это то, чего они не соблюдают, а потому они прокляты законом и осуждены Моисеем, в которого они верят. Они находятся под смертным приговором и навечно исключены из числа наследников Ханаана и мира. Они, возможно, верят в обетование, данное Аврааму, о том, что Бог даст землю ему и Христу, но не допускают, что именно Иисус является личностью, названной в завете, а это равносильно отрицанию самого завета. В то время как обрезание обязывало Израиль хранить весь закон, в котором имело место ежегодное воспоминание о беззакониях, совершенных народом, им было дано через закон только право на бессрочную аренду земли Ханаанской, что ни в коей мере не имеет отношения к вечному владению. Это явствует из следующих слов Моисея: "Если не будешь стараться исполнять все слова закона сего, ... извержен будешь из земли, в которую ты идешь, чтобы владеть ею" (Второзаконие 28:58,63). Условием их проживания было их добродетельное поведение. Если они будут служить Богу, согласно закону той земли, которую Он дал им, то благословлены будут их житницы и кладовые; если же они станут служить другим богам, Он напустит на них поклоняющихся этим богам и изгонит их из страны. Израиль попрал закон, и, потому, он - в рассеянии, пока не придет назначенное время, чтобы вспомнить завет, заключенный с их отцами, и, потому, вспомнить землю (Левит 26:40-42). Проживание народа в Ханаане под законом могло осуществляться на этой земле на правах аренды, а не покупки для свободного владения. Если бы Израиль был свободным землевладельцем, обстоятельства были бы иными. Однако земля принадлежала Господу, и у них не было больше такого права распоряжаться ею по частям навсегда, как когда арендатор, при сроке аренды в двадцать один год, должен был разрезать свой участок земли на части и продавать их покупателям навсегда. Израильтяне были Господними арендаторами, и закон говорил им словами их Землевладельца: "Землю не должно продавать навсегда; ибо Моя земля; вы пришельцы и поселенцы у Меня", - так что, "по всей земле владения вашего дозволяйте выкуп земли". Поэтому, если бедность заставила человека продать его участок земли, он всегда мог быть выкуплен им или его родственниками согласно определенным условиям; если же никто из них не сможет добыть денег для выкупа, это поместье не будет потеряно первоначальным владельцем, ибо, хотя оно и будет оставаться в руках покупателя, он обязан вернуть его без выкупа в юбилейный год (Левит 25:23-28). Даже под Новой Конституцией, когда народ приобретает вечное владение, рабы Князя должны будут отдать его земельные подарки в год освобождения, в то время как его сыновья будут владеть ими вечно (Иезекииль 46:16-18). Завет обетования дарует более обширные сельские земли, чем закон Моисея. Никогда за время своего проживания Израиль не владел всей землей от Евфрата до Нила, как обещано в завете; даже если бы они ее имели, такая земля не соответствовала бы тому, что именно подразумевал завет, ибо их владение не отвечало бы такому определению как "вечное". Обетование говорило обо "всей земле Ханаанской во владение вечное", однако неоспоримый факт состоит в том, что Израиль владел только ее частью в течение ограниченного и беспокойного периода. В дни Соломона, когда народ находился в своем зените под законом, землею совместно владели израильтяне, тиряне и остатки хеттеев, аморреев, фереззеев, еввеев, иевуссеев и т. д., однако когда придет век завета, всею ею будут владеть Израиль под властью Силома (Примирителя), и "не будет более ни одного Хананея в доме Господа Саваофа" (2-я Паралипоменон 8:7; Захария 14:21). Ни одному необрезанному не было позволено стать членом семьи Авраамовой. Рожденные в доме или купленные рабы, как и сыновья, должны были тоже обрезаться, ибо тот, кто не подвергся обрезанию на восьмой день после того, как оно было впервые учреждено, или совсем не был обрезан, нарушал завет Господа. Это было великим бедствием; ведь никто, кроме обрезанных людей, не мог стать наследниками обетований. Это может вызвать удивление, но это истинная правда. Будем помнить, однако, что настоящее обрезание - это обрезание сердца. Обрезание плоти - это только видимый знак Авраамова обрезания сердца, и каждый из тех, кто будет наследником вместе с правоверным Авраамом, должен, подобно ему, иметь обрезанное сердце. Когда он был обрезан сердцем, его вера в Бога вменилась ему в заслугу для прощения прошлых грехов. Его прошлое идолопоклонство и т.д. было прощено, и его греховное тело плоти было "совлечено". Таким образом, человек, верящий в то же, во что верил Авраам, с тем же характером и целями в жизни, становится также обрезанным сердцем, когда, облачившись в Христа, он "обрезан обрезанием нерукотворенным, ... обрезанием Христовым", исполненным на восьмой день, согласно закону. В облачении в Христа его вера вменяется ему в праведность, как это было с Авраамом. Совлекается "греховное тело плоти". Крайняя плоть его сердца обрезана, а он становится человеком, "обрезанным по духу", и Бог, а не люди, произносит ему хвалу (Римлянам 2:29).

Теперь я осторожно спрошу, будет ли человек, понимающий значение обрезания плоти и природу обрезания сердца, рисковать своей репутацией здравомыслящего человека, высказываясь о том, что "окропление младенцев", даже с духовной целью, было предписано свыше вместо обрезания плоти или духа? Я уже показал, что крещение с погружением в воду человека той же веры и нрава, как и у Авраама, связано с обрезанием; для такого человека крещение в славное имя является знамением оправдания верой, как обрезание плоти - для Авраама. Это, действительно, замена обрезанию плоти, сопровождающая также и обрезание сердца; подобно тому, как все из его народа, имеющие Авраамову веру, должны были обрезаться, если еще не были, так и сейчас все, имеющие его веру, будут обрезаны, если они еще не прошли через водное крещение, ибо именно такое крещение предписано, и только такое, которое означает облачение в обрезание Иисуса Христа, посредством чего совлекается греховное тело плоти (Колоссянам 2:11,12). Однако абсолютно другое дело, если вместо обрезания плоти происходит окропление младенцев. Предположим, что это так; тогда закон обрезания должен был стать законом такой замены, то есть, - окропления младенцев. Подвергшийся окроплению должен, в таком случае, соблюдать весь закон, а за невыполнение этого он попадает под его проклятие. Водное крещение неверующего равносильно нулю. Для такого человека оно не является знамением. Что же мы скажем, тогда, об окроплении младенца? Является ли для него или для других эта процедура и крестное знамение знаком того, что он "оправдан верою и имеет мир с Богом через Господа нашего Иисуса Христа" (31)? Или это знак веры его крестного отца и крестной матери, или его собственных родителей, их оправдания верой и обрезания сердца? Или это знамение того, что духовный служащий верит в завет обетования? Нет; скорее всего, это знак поразительного невежества в отношении к посланию и духу Евангелия и склонности к иудаизму всех, связанных с этим, и поразительная иллюстрация того великого "заблуждения", накрывшего, как покрывало, лицо всех народов (2-е Фессалоникийцам 2:11; Исаия 25:7). АЛЛЕГОРИЯ У Авраама было два сына: Измаил, сын Агари, египетской служанки, и Исаак, сын Сарры. Когда родился Исаак, Измаилу было четырнадцать лет. Он был рожден согласно обычному порядку вещей, а потому сказано, что он "рожден по плоти" (32), в то время как Исаак родился при необыкновенных обстоятельствах, когда Сарре исполнилось девяносто, а Аврааму - сто лет, при поддержке Бога, согласно обетованию; поэтому сказано, что он был "рожден по Духу". Агарь была рабыней, Сарра же - свободной; однако, будь это оставлено на усмотрение Авраама, он сделал бы Измаила своим наследником, как и Исаака, ибо любил обоих. Однако Измаил проявил злой дух по отношению к Сарре и Исааку, воспринятый им от своей матери. Моисей говорит, что он насмехался над Исааком, или презрительно говорил о нем, что в устах апостола звучит как "гнал его" и характеризует Измаилов разряд людей. Это разожгло Саррино негодование, и она сказала Аврааму: "Выгони эту рабыню и сына ее; ибо не наследует сын рабыни сей с сыном моим Исааком" (33). Хотя это крайне огорчило Авраама, Бог одобрил Саррино решение и сообщил ему, что Христос будет потомком Исаака, а не Измаила, говоря: "В Исааке наречется тебе Семя". Тем не менее, поскольку Измаил был его сыном, от него тоже будет произведен народ с двенадцатью князьями племен его. Значение этого фрагмента Авраамовой истории глубже, чем может показаться на первый взгляд. Апостол сообщает нам, что эта история имеет аллегорический, или иносказательный, смысл. Это значит, что две женщины и то, что их характеризует, представляют собой два завета, а два сына Авраамова - два семени, или класса людей. Эти два завета таковы: "один от горы Синайской в Аравии", а другой - заключенный Богом за 430 лет до обнародования Синайского; будучи по сути обетованием, содержанием которого является Христос как наследник Ханаана и его будущий царь в Иерусалиме, находящийся сейчас одесную Бога, этот другой завет соответствует "вышнему Иерусалиму". Апостол говорит, что Иерусалим является предметом обоих этих заветов, но в различные периоды его истории. В течение своего существования в качестве столицы Иудейского государства, находящегося под Синайской конституцией, он символизировался Агарью, рабыней, поскольку завет с Синая есть "рождающий в рабство", и, следовательно, граждане государства вместе с родным городом находились в рабстве. Они подверглись "игу рабства" (34) "стихий мира" (35). Они были обязаны соблюдать весь закон, которым они надеялись оправдаться, а поскольку не могли сделать этого по причине слабости плоти, то попадали под проклятие. Однако такое состояние дел было временным. В планы Бога не входило вечное существование Иудейского государства под Синайской конституцией. Израиль не должен был всегда оставаться в рабстве закона Моисея. Богом была предопределена великая революция, следствием которой должна была стать отмена Аравийского завета и рассеяние Израиля среди народов. Это аллегорически названо "изгнанием рабы и сына ее", что было необходимо по значительной и вполне достаточной причине, состоящей в том, что Синайская конституция государства Израиль не была приспособлена для народа и страны того времени, когда Христос должен воссесть на престоле своего отца Давида, а святые - овладеть царством. Закон Моисея предписывал обряды, касающиеся плоти, такие как "очистительная вода" (Числа 19; Евреям 9:13), которые совершенно несовместимы с реальностями Грядущего Века. Под законом существовало "ежегодное напоминание о грехах" (Евреям 10:3), однако под Новой небесной Конституцией "беззакония и грехи уже не будут более вспоминаться" (Иеремия 31:31-34). Синайская конституция была "с недостатком", поэтому необходимо было, чтобы ее место заняла лучшая, которая была бы утверждена "на лучших обетованиях" (Евреям 8:6,7). Следовательно, рабыню следовало изгнать, чтобы дать место более совершенному устройству государства. Со времени изгнания Израиля римлянами Иерусалим и его дети находятся в ситуации Агари и ее сына в период их скитания по пустыне Вирсавии. Он разъединен с Господом, как Агарь - с Авраамом, и "сидит (столица) на земле, опустошенная" (Бытие 21:16; Исаия 3:25), и оплакивает свое вдовство. Однако должно наступить "совершение всего" (36). Иерусалим должен превратиться в свободную, как Сарра, женщину и занять ее место посреди земли в качестве города, "которого художник и строитель Бог" (37). Он "не будет более вспоминать о бесславии вдовства своего.