Диавол - образ нашей греховности, другого Диавола просто нет; грех и искушение происходят извнутрь человека. Настоящим полем духовной битвы является человеческое сердце.

То, что Господь Иисус действительно одержал победу над Диаволом, означает, что и мы, борясь с грехом, можем, в конце концов, победить его.

Умственная борьба

Если понимаешь все это, тогда ежедневно будешь бороться со своими мыслями, стараясь контролировать их, наполняя голову словом Божиим, ежедневно читая Библию, с подозрением проверяя свои чувства и желания, принимая во внимание всю скрытую коварность греха, вселяющегося от природы во всех людей. Мы не станем смотреть на грехопадения других людей, как на действия, специально направленные против нас, ибо будем понимать, что таково проявление их “Диавола”. Вера в существование такой личности, как Диавол, широко распространена только потому, что помогает избежать тяжелой борьбы со своей природой, со своими мыслями. Впрочем, вполне возможно и так, что неверие в существование Диавола как личности, подтолкнет к созданию для себя чего-нибудь похожего. Так, например, внешним Диаволом может стать телевидение, или католицизм, отнимая все наши духовные силы на борьбу именно с этим “Диаволом” и, естественно, отвлекая от нашего главного противника, сидящего внутри нас. Так смиренное недопонимание своей собственной греховности и необходимости своего собственного очищения и духовного возрастания, легко может увести в сторону от настоящего врага, подменив его чем-нибудь внешним.

Нам не стоит все время винить за свои аморальные поступки свое собственное естество, уподобляясь в этом ортодоксальным Христианам, которые взваливают всю свою вину на внешнего Диавола. Нам необходимо глубоко воздыхать по каждому совершенному нами греху, а также по каждому несовершенному праведному поступку.

Только так можно обрести твердую и истинную основу для понимания благодати и милости, обрести твердую почву для истинных побудительных причин смиренного служения и истинного желания восхваления и прославления, для настоящей и искренней кротости. Было верно подмечено, что “воистину, человек властен над своим психологическим обликом точно так же, как скульптор над своею глиной” (Dorothy Sayers in Begin Here). Мы, действительно, можем следить за собой, за своим поведением и за своими мыслями. Не может быть, чтобы Бог гневался на нас лишь потому, что мы просто люди. Просто не может быть так, чтобы наша природа, наше естество толкало нас ко греху, а мы бы не могли сопротивляться этому. Если бы это было так, тогда гнев Божий пал бы и на Его непорочного Сына, вкусившего на Себе во всей полноте нашего естества. Несмотря на то, что Господь полностью обладал нашим естеством, Он не совершил греха, и в этом Он является для нас вечным ярким и вдохновляющим примером. Вопрос, что бы на нашем месте сделал Иисус, необходимо задавать каждый раз, когда сталкиваешься с той или иной жизненной ситуацией, помня, что Господь, будучи искушаем так же как мы, находясь точно в таком же грешном теле, все таки сумел справиться с Диаволом, лишил его силы, упразднив его на кресте. Зачастую люди, как попугаи, бездумно повторяют, “я грешник”, “жизнь на небесах”, “сатана”, что может происходить и с нами, если мы будем говорить о “грехе”, по-настоящему не чувствуя и не понимая о том, что означает это слово.

Внутренние мысли

Было бы уместно отметить, что Библейский Диавол часто символизирует внутренние мысли, разговор с сами собой (что совершенно противоположно мысли о существовании Диавола извне). Иисус прямо указал на жизненную важность своих собственных мыслей, когда рассказал притчу о богатом безумце, который “рассуждал сам с собою” о собрании им множества плодов и говорил душе своей о строительстве житниц больших, чем прежде (Лк 12,17-19). Если, размышляя в душе, мы, наконец-то, поймем, что разговариваем с самым главным своим противником, с “сатаной”, тогда мы сможем обрести силы для обладания подлинной духовности, обретя способность подчинять в себе любое собственное помышление воле Христовой. Похоже, что слова Павла о пленении всякого помышления “в послушание Христу”, говорят о том, что в жизни “всякое помышление” человеческое является как раз в противность Христу, т.е. являются помышлениями “Диавольскими”.

Во Вт 15,9 Моисей предупреждает Израиль: “Берегись, чтобы не вошла в сердце твое беззаконная мысль”. Еврейское слово, переведенное здесь как “мысль”, на самом деле означает, “слово” - явный намек на мысленный разговор с самим собой: “приближается седьмой год, год прощения”, и если я дам ему взаймы, то придется простить ему этот долг, так что лучше не давать ему ничего. А это ветхозаветный аналог новозаветного “Диавола”. Мы можем следить за тем, что думаем, что говорим сами себе, сознавая, что такой диалог, действительно, имеет место. На самом деле Моисей хотел сказать, что необходимо остерегаться своих собственных размышлений, внимательно прислушиваясь к тому, что ты, не останавливаясь, говоришь сам себе, особенно, когда речь заходит о приближении седьмого года прощения... дабы этот разговор не закончился неправедным поступкам.

Понимание реальности и, главное, силы убеждения наших собственных помыслов, дает верное представление о том, кем, в действительности, является Диавол. Пс 35,2 предупреждает: “Нечестие беззаконного говорит в сердце своем” (евр., см. церковнославянский). Каин злословил то, чего не знал и не понимал (Иуда 1,10,11). Он не знал, или просто не хотел знать, сути жертвоприношения, а потому злословил своего брата и заповеди Божии, тем самым становясь самым настоящим чадом Библейского Диавола - и все только потому, что не понимал (см. Радостная весть).

Наши собственные мысли также, в действительности, определяют наше отношение к другим людям. Если, размышляя, мы пришли к определенному и не очень хорошему мнению о ком-то, и все же, несмотря на это продолжаем разговаривать и общаться с этим человекам как ни в чем ни бывало, то рано или поздно, но скрываемые мысли о нем вырвутся наружу. Помню, насколько сильно меня поразили буквально несколько слов, в которых заключалась самая что ни на есть обнаженная истина, высказанная автором (Soren Kierkegaard): “Неосознанные отношения гораздо лучше видны, чем осознанные”. И этим все сказано. То, что ты думаешь о своей жене, о своем отношении к своим детям... все это видно, как на ладони, и говорит красноречивее любых сознательно сказанных слов и сделанных дел. К сожалению, в этом мире больше ценится то, что вы говорите, а не то, что думаете. В нем закрываются глаза на самое главное - на внутреннюю сущность человека. И в этом содержится еще одна причина того, насколько сильно наши собственные мысли влияют на нашу жизнь и на наше духовное развитие. И все это вытекает из понимания того, что самым настоящим нашим противником, нашим “сатаной” и “Диаволом” являются наши собственные мысли, а не какой-то там павший с 99-го этажа в Едемском саду ангел.

Отступление: происхождение и последствия веры в существование такой личности, как сатана.

Сделанный в ходе нашего изучения Диавола вывод, может показаться несколько экстравагантным и неприемлемым большинством существующих церквей, однако, надо заметить, что не только мы пришли к таким выводам, но и многие именитые ортодоксальные верующие.

Стефан Митчелл, в своей широко известной и всеми почитаемой книге, изданной не где-нибудь, а в самом Harper Collins, замечает, что во всей книге Иова “нет ни малейшей попытки, перевалить всю вину на Диавола, или же на естественный грех”. И это было сказано Митчеллом, как комментарий к Иов 9,24, где говорится о сделанном Иовом выводе, о происхождении всех бед: “Если не Он (Бог), то кто же?” И, естественно, в конце книги Иова написано, что Бог подтвердил, что все, сказанное Иовом о Нем, было правдой. Митчелл замечает, что Иов заканчивает “подробным описанием двух (собирательных образов) тварей... которые, на самом деле, являлись апокалипсическими образами древнего ближнего востока, воплощением зла, с которым борется и побеждает бог небес... а последняя часть, в которой слышится Глас из Бури, является критикой традиционной дуалистической теологии. “Что значат все эти глупые разговоры о добре и зле, - говорит Голос, - о войне между победителем богом и какими-то вселенскими оппонентами? Разве вы не понимаете, что здесь больше нет никого?” Страшно пугающий человека образ зла... представляется Божией игрушкой”. Таким образом, Митчелл приходит к точно такому же выводу, к какому пришли и мы, что во всем, всегда и везде, в конечном итоге, мы приходим к Богу, а также, что Он не ведет никакой борьбы на небе с таким сверхсуществом, как “Диавол”. И в этом, на самом деле, заключается сущность всей книги Иова. Но даже, если представить себе, что такое мифическое создание существует (как то было во времена Иова), то все равно, Бог настолько могущественнее его, что этот “Диавол” для него считается самой обыкновенной игрушкой. Джон Робинсон, бывший одно время англиканским епископом в Вулидже (один из районов Лондона), пришел к аналогичным выводам, хотя и не так ясно выраженным в своем классическом труде “В конце - Бог”.

Элэйн Паджелс

Элэйн Паджелс, профессор богословия Принстонского университета, возможно, лучше всех остальных писателей и мыслителей, высказала наше понимание и отношение к Диаволу. Если вас интересует эта тема, то рекомендую прочитать ее бестселлер, “Происхождение сатаны”. Она начинает с того, на чем мы закончили, что Христианство и Иудаизм говорят только об одном, единственном Боге, а потому здесь нет места ни для какого ортодоксального Диавола, или сатаны. Мы уже ни раз говорили, что одна истина ведет к другой, и Паджелс верно понимает это. Если Бог один, то не может быть Диавола. А потому она пишет: “Как я понимаю, обращение из язычества в Иудаизм или Христианство означало, прежде всего, изменение представлений о невидимом мире”. И это, действительно, производило радикальные изменения во взглядах на жизнь, впрочем, как и любая, правильно понятая, Библейская истина: “Становление Иудеем или Христианином не только разбивало языческие представления о вселенной, но и устанавливало этические ограничения”. Языческие представления о том, что извержение вулкана или землетрясение является проявлением деятельности бесов, рушились. Вместо этого Библия просто описывает, как вулкан уничтожил Содом, что было осуждением Божиим за совершаемые ими грехи (Быт 19,4). Люди не стали жертвами необъяснимых могущественных вселенских сил, они просто получили, и получили от Бога, по заслугам за то, что они делали, за то, как они жили. Можно очень легко не заметить тех совершенно противоположных этических учений Библии, которые, у язычников, приписывались до этого бесам - их богам. За отказ веры в бесов подчас приходилось платить очень высокую цену. Префект Рима (Rusticus) преследовал Христиан за то, что они отказывались “повиноваться богам и подчиняться правителям”. Римляне почитали своих вождей посланниками богов, а потому, если бы боги не существовали, тогда Римские владыки потеряли бы влияние и власть. С точки зрения Римлян, Христиане были “атеистами”.

Следующая цитата, взятая из книги Паджелс, в точности отражает сделанный нами вывод: “В библии евреев... сатана никогда не выступает в роли, присвоенной ему Западным Христианством, в роли главы “империи зла”, в роли вождя многочисленных духов, воюющих с Богом... в библии евреев сатана не обязательно злой, и уж точно, никогда не противопоставляет себя Богу. Напротив, он появляется в книгах Чисел и Иова, как один из полностью повинующихся Богу слуг - вестником, или ангелом, словом, означающим “вестник, или посланник”, переведенное с еврейского (малак) на греческий (ангел)... В библии еврейское слово “сатана” имеет смысл противника. Это - не имя частного лица... корень “стн” означает “того, кто противится, препятствует, враждует”... Однако этот вестник не обязательно должен быть злым... Иоанн не почитал дела Диавола, как дела независимого и сверхъестественного происхождения... Павел придерживался мнения, что сатана действует как доверенное лицо Бога не для того, чтобы вредить людям, а чтобы испытывать их” (стр. 111,183).

И Элэйн Паджелс не одинока в этом мнении. Нейл Форсит (Neil Forsyth) пишет следующее: “В Ветхом Завете слово (сатана) никогда не появляется в образе противника... наоборот, сатана является в Ветхом Завете как придворный член Царя Небесного, хотя и несущим необычную службу”. Несколько весьма уважаемых комментаторов говорят то же самое, особенно, когда они комментируют “сатану” книги Иова, приходя к мнению, что там словом “сатана” называется Божий Ангел, послушно исполняющий роль противника, совсем, не будучи злым духом, каким его представляет большинство в Христианском мире.

 Как языческие верования были приняты Христианством

Паджелс и другие писатели муссируют очевидный вопрос, откуда тогда взялась мысль представить сатану буквальным злым созданием, если она, эта мысль, не вытекает из Библии? Отвечая на этот вопрос, они приходят к выводу, что сама эта идея имеет языческие корни, которые проросли сначала в Иудаизме до времен Христа, и после дали буйные побеги в первые века Христианства, во времена повального отступления Христианского мира от Библии. И все же, почему и как Иудаизм, а позже и Христианство внедрили в свою веру языческие мифы о такой личности, как Диавол или же грешный ангел? Паджелс цитирует такую Иудейскую книгу, как “Книга стражей” (Book of the Watchers), в которой подробно излагается верование в то, что у каждого человека есть свой “Ангел хранитель”. После же того, как начались войны, у тех людей, которых посчитали беззаконными, или же злыми, стали охранять беззаконные, или же злые ангелы. После чего оставалось сделать всего лишь шаг, чтобы поверить, что все эти злые ангелы подчиняются одному, сверхъестественному злому ангелу, Диаволу - то есть поверить точно в то же, во что верили окружающие их язычники. В книге Юбилеев (например, 15:31) языческие боги называются бесами. Отступники из Иудеев, верующие в языческих богов, или же те, кто обвинялся в вере в них, почитались за людей, состоящих в союзе с ними, а потому на “бесов” и смотрели, как на реально существующих, ибо считалось, что живые, “бесноватые” люди подчинялись им.

Ессеи, Иудейская секта, противостояла всем остальным Иудеям потому, что считала всех их проклятыми к осуждению. Это противостояние они сравнивали с противостоянием вселенским между Богом, Который, как они верили, был на их стороне, и сатаной, сверхъестественной личностью и, как они верили, его земными приверженцами. Земное противостояние в Израиле было сильнее и ожесточенней, чем воображаемая битва между добром и злом, между Богом и сатаной. В результате лжеучения одна из противоборствующих сторон “демонизировала” другую. То же самое происходит и сегодня. Как только мы начинаем думать, что тот или иной человек обладает бесом, что он осужден и проклят, ценность человеческой личности тут же отступает на задний план, ибо просто невозможно представить себе примирение с ортодоксальным “Диаволом”. Он должен погибнуть. И, если мы “демонизируем” людей, мы никогда не сможем примириться с ними, а потому будем стараться всеми способами уничтожить их. Так что и здесь от теории очень сильно зависит то, что происходит на практике в жизни. Ибо, если такой личности, как сатана не существует, тогда все люди, включая и наших врагов, просто ведут напряженную борьбу со своим врожденным естеством... А это значит, что нам нечего с ними ссориться, ибо и они, как и мы, ведут ту же саму незримую битву, а потому и являются нашими соратниками и сотрудниками в достижении спасения.

Диавол в Евангелии от Иоанна

Евангелие от Иоанна старается исправить ложные представления о великой вселенской войне. Иоанн часто противопоставляет такие понятия, как свет и тьма, праведность и зло, однако он все время, верно определяет темноту и зло, как неверие, существующее в человеческих сердцах. И опять, если читать его Евангелие с этой точки зрения, то легко не заметить, как Иоанн подвергает критике существовавшие в то время неверные представления о существовании на небе такой личности, как сатана, являвшейся одной из сторон, втянутой во вселенскую войну. Ибо, по мнению Иоанна, настоящее поле битвы, настоящая война происходит в сердцах людей, между верой и неверием в Иисуса, в Сына Божия, со всеми вытекающими отсюда последствиями.

То же самое в Евангелии относится и к понятию “бесов”, которые, в сравнении со всемогуществом Божиим, как будто совсем и не существуют, перед Которым они, как и “Диавол”, ничто. Иудаизм в то время, так же как и окружающие его язычники, верил в существования такой сверхличности как “сатана”. И по вдохновению Господа Иисуса Евангелисты также использовали это понятие, однако, влагая в него уже свой, исправленный смысл. Притча Господа Иисуса о связывании “сильного” (Диавола) была рассказана, чтобы показать, что такого “Диавола”, каким представляли его себе Иудеи, не существует, как не существует его власти, которая отнята у него Христом. Последнее Евангелие, Евангелие от Иоанна, не употребляет это слово так же, как его употребляют остальные Евангелия. То, что другими называется “Диаволом”, он просто называет людьми, такими как Иудеи, или же братья Иисуса, короче, всех тех, кто противостоял (“сатанел”) учению Иисуса. К такому же выводу приходят и другие: “Иоанн никогда не рисует сатану... как бестелесное создание... Иоанн не почитал дела Диавола, как дела независимого и сверхъестественного происхождения”. В Евангелии от Иоанна мысль о Диаволе (как о сверхъестественной личности) полностью отсутствует”. Раймонд Браун, один из известнейших в Римской Католической церкви комментаторов 20-го столетия, приходит к выводу, что словом “сатана” чаще называется группа людей, нежели какая-то одна личность, играющая роль противника, или же искусителя.

Синоптические Евангелия рассказывают о том, как сатана “приступает” к Господу Иисуса, искушая Его принять от него всю власть на земле, которую “сатана” мог бы дать Ему (Мф 4,8,9). Иоанн же говорит о преодолевшем Им искушении от народа, который хотел придти и попытаться сделать Его Царем (Ин 6,15). Искушение “Диаволом” в пустыне сделать хлеб из камней в Евангелии от Иоанна происходит от народа Иудейского (Ин 6,30,31).

В пустыне Господь ответил на искушение тем, что человек живет всяким словом, исходящим из уст Божиих, у Иоанна же (Ин 6,32) Он отвечает, что “истинный хлеб с небес” дает Бог Отец. Искушение от “Диавола” показать всему Израилю Свою Божественную власть в Иерусалимском храме (Мф 4,5,6; Лк 4,9-12) описывается Иоанном, как искушение Иисуса Его же собственными братьями, чтобы Он явил “Себя миру” в том же храме (Ин 7,1-5).