От автора. Эта статья – лишь начало большого исследования той темы, которая, бесспорно, волнует любого христианина. В вопросах Божьего творения самым животрепещущим и актуальным остается вопрос о сотворении человека. “Что такое человек?”, - вот вопрос, на который пытается дать ответ данное исследование.

Автор просит простить за те возможные несовершенства, которые вкрались в его труд. Поскольку данная статья является своеобразным “сборником” исследований различных моментов, так или иначе касающихся одного вопроса, некоторые положения могут быть изложены слишком кратко, или недостаточно аргументированы.

Автор будет признателен за любые отзывы и пожелания, а также мнения по рассматриваемому вопросу.

Писание предлагает нам различные термины для описания человеческого естества, человека как факта творения. Проанализировав различные места Писания, мы сможем назвать эти термины. Ими являются: дух, душа, дыхание, тело.

Очевидно, что для того, чтобы составить представление о человеке в целом, мы должны понять значение всех этих четырех терминов. Ответ на то, что же означает каждый из них, нам может дать только само Писание. Необходимо проанализировать языки оригиналов и прецеденты употребления интересующих нас слов в Писании. Нужно быть предельно внимательными и осторожными, скурпулезно соблюдая основные принципы толкования:

1. не вырывать слово или стих из окружающего его контекста,
2. рассматривать любое место из Писания в контексте всего Писания.

Тогда сложности и возможные неточности перевода не смогут сбить нас с толку.

1. Начнем с понятия “душа”, наиболее часто встречающегося в Писании применительно к человеку и вызывающего весьма неоднозначные мнения. Еврейское слово, которое в русской версии Ветхого Завета обычно переводится как “душа”, - nephesh. Это слово - производное от слова naphash. Его буквальным значением в активном залоге является слово “дышать”, в пассивном - “быть вдунутым, вдувать”. Так что и слово nephesh буквально означает “дыхание”. Из более чем 750 употреблений этого слова в Ветхом Завете, проанализировав их контекст, можно сделать выводы о том, каково переносное значение этого слова. Обычно в таком смысле оно переводится как “жизнь” или “жизненная энергия”. И это вполне логично, ведь мы знаем, что дыхание является признаком всего живого. Пример подобного употребления слова nephesh мы можем найти в Быт. 9:4,5. Кроме того, это слово применяется по отношению к тем, кто имеет дыхание жизни и является “душою живой” (например, в Быт. 1:20,24, где животные названы “душой живой”, или в Быт. 14:21, где это слово переведено в русской версии словом “люди”). Можем мы встретить и образное употребление этого слова, как в выражении “Душа моя” (примеры: Быт. 12:13, 27:4). “Душа моя” по смыслу равносильно слову “я”, но сильнее акцентирует на себе внимание. Это образ речи synekdoche.

На наш конкретный вопрос: “Что же такое душа применительно к человеку?”, Писание дает нам великолепный ответ в Быт. 2:7, где описывается сотворение человека.

“И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою” (Быт. 2:7).

Здесь нужно обратить внимание на то, что человек именно стал душою живою, а не получил душу. Следовательно, из этого места Писания мы не можем сделать вывод о том, что душа - это нечто отдельное от тела. А если мы обратим внимание на контекст множества мест Писания, где слово ““душа” употребляется (особенно на те, где и животные называются “душою живою”), то мы с уверенностью сможем сказать, что понятие “душа” обозначает скорее человека в целом, человека, как форму жизни, то есть, совокупность психологических, физических и физиологических особенностей (полную симфонию на слово “душа” можно почерпнуть в статье “Учение о душе”).

Кроме того, бытующее ошибочное представление о душе как о некой отдельной от тела субстанции, наделенной разумом и бессмертием, приводит нас в противоречие с Писанием как раз по последнему аспекту. Всем нам хорошо известны такие места Писания, как например Мф. 10:28, Лк. 12:4-5. И,в свете ошибочного представления о душе, каждый пытается либо подделать их под это представление, либо закрыть на них глаза. Но ведь существует масса других мест, идущих в разрез с учением о бессмертии души, таких как Быт. 17:14, Исх. 12:15, 31:14, Числ. 15:31, Пс. 32:19, Иез. 18:20, Деян. 3:23, Иак. 5:20 и т.д. Нельзя сбрасывать всех их со счетов, ведь они свидетельствуют нам о том, что душа на самом деле смертна. Да и может ли быть иначе? Ведь, как мы уже выяснили, “душа” - это форма жизни, а все мы прекрасно знаем, что человек - смертен.

Если навести исторические справки, то можно увидеть, что концепция о душе, как о какой-то отдельной от тела разумной и бессмертной субстанции, вошла в христианские учения во время объединения христианских, греко-римских и еврейских идей, и не в коей мере не была присуща еврейскому мышлению изначально. Философские ее корни следует искать еще в платоновском дуализме, претерпевшем со временем некоторые изменения под влиянием идей гностицизма и манихейства. Оба эти течения рассматривали материю в целом и тело в частности как нечто, имеющее негативный оттенок. Для обоих течений существование в образе души было идеальным состоянием, а тело являлось для них уже не просто временным пристанищем души, как у Платона, но поистине тягостным для нее бременем. И вот, в таком преломленном свете, идея Платона вошла в христианские учения и весьма крепко там укоренилась.

Что же касается представлений древних евреев, о коих мы можем судить их Ветхого Завета и отчасти из других источников (например, из раввинистической литературы), то для них существование души вне тела было абсурдным; они не мыслили себе души, лишенной тела, более того, душа для них являлась синонимом “оживленного тела”. Однако концепции Платона удалось со временем проникнуть и в иудаизм, о чем свидетельствуют более поздние источники раввинистической литературы. Например Гарри А. Волфсон из Гарварда приводит следующий прецедент, почерпнутый из этих литературных источников: “Рассказывают, что когда раввин Иоханнан, сын Закхея, заболел и вот-вот должен был умереть, к нему пришли его ученики. Увидев их, он разрыдался. Ученики спросили его: “Свет Израиля, столп его, могучий молот, отчего ты рыдаешь?” Отвечая, он объяснил, что зарыдал, потому, что его душе, которая переживает его тело, предстоит предстать перед непостижимым судом высшего Царя царей, Святого и Благословенного”.

2. Продолжим наше исследование терминов. В Екк. 12:7 мы можем встретить описание сущности человека, правда применительно уже не к сотворению, а к смерти:

“И возвратится прах в землю, чем он и был, а дух возвратится к Богу, Который дал его”.

Обратившись к ивриту, рассмотрим слова, которые применяются по отношению к человеку как к факту творения. Это следующие слова:

тело, дыхание, дух

(basar) (neshamah) (ruwach)

Просмотрев контекст тех мест, в которых встречаются слова “дыхание” и “дух”, можно увидеть, что они очень часто употребляются вместе и создают следующую картину:

Дыхание (neshamah) имеет несколько значений. Начнем с того, что это слово может употребляться по отношению к Богу и к человеку. (Это - первая ступень разделения). В 90 % случаев это слово употребляется вместе со словом “дух” (ruwach). Сочетание этих слов, или даже одиночное употребление слова “дыхание” (а таких только два: Иов. 37:10 и Ис. 30:33) по отношению к Богу символизирует Его Вечно Живую Могущественную Творящую сущность. Мы можем увидеть это из того, что действие этих сил Бога влечет за собой появление, возникновение чего-либо (например: 2 Цар. 22:16, Иов. 37:10, Пс. 17:16 и т.д.). Силы эти, обладающие разной эмоциональной окраской, действуя, могут оставлять либо разрушительные, либо созидательные последствия. Так, гибель живущих происходит, согласно Иову 4:9 “От дуновения (neshamah) Божия (...), и от духа (ruwach) гнева Его”

Эти же силы пробуждают к жизни стихийную мощь природы: “и явились источники вод, и открылись основания вселенной от грозного гласа Твоего, Господи, от дуновения (neshamah) духа (ruwach) гнева Твоего” (Пс. 17:16).

Но эти же силы подарили жизнь человеку: “Дух (ruwach) Божий создал меня, и дыхание (neshamah) Вседержителя дало мне жизнь” (Иов. 33:4)

Именно “дыхание жизни” оживило человека, как это мы могли видеть из Быт. 2:7.

По отношению к человеку два эти слова: “дыхание” и “дух” также очень часто употребляются вместе, говоря об одушевленности (о факте жизни) и о наличии сознания (Иов. 34:14-15, Ис. 42:5, 57:16). В тех случаях, когда слово “дыхание” (neshamah) употребляется по отношению к человеку раздельно со словом “дух”, оно может означать либо чисто физиологическое явление дыхания (3 Цар. 17:17, Дан. 10:17), либо образно подразумевать мысль или идею, а скорее даже - действие этой идеи или мысли (Иов. 26:4, Притч. 20:27). Может оно указывать и на одушевленность и наличие сознания, конкретизируя определенную форму жизни, как и в случае совместного употребления этого слова со словом “дух” (ruwach) (Быт. 7:22, Пс. 150:6, Ис. 2:22). При этом везде мы видим, что и речи нет о какой-либо отдельной от тела “субстанции” (как мы традиционно привыкли представлять душу), несущей в себе совершенно автономно сознание, интеллект, личностные особенности. Все действует в совокупности: тело, дыхание и дух. Собственно, “дыхание” и “дух” даже трудно разграничить, настолько они в некоторых случаях взаимосвязаны (когда дело не касается дыхания как физиологического явления). Если все же попытаться определить, как они соотносятся, то скорее всего, судя по контексту тех мест, где эти слова употребляются, “дух” - это своего рода информационная часть, мысль, или носитель какого-либо сознания (у животных - достаточно скудного и ограниченного, более развитого - у человека, и, наконец, безгранично могущественного - у Бога), а “дыхание” - это проявление или действие духа.

Нельзя также сказать, что “дух” является тем, чем в платоновско-христианской традиции представлена душа: в Ветхом Завете еврейское слово ruwach обычно переводится как “дух”. Хотя и это слово многозначно. Самые распространенные его толкования - “дыхание” и “ветер”. Помимо осмысления ruwach как “дух”, переводчики короля Иакова в 35 случаях использовали слово “дыхание” и в 117 - “ветер”. В 77 случаях оно получило такие значения, как “энергия”, “отвага”, “вспыльчивость” или “гнев”, и было связано с настроениями человека. Также в 25 случаях это слово означает основу всех эмоций и в девяти - разум. Но, согласно современным библейским воззрениям, оно нигде не осмысливается как обладающая разумом сущность вне тела. Если мы обратимся к Екк. 3:19-21, то увидим, что человек по этому параметру приравнен к животным (в 3:19 слово, переведенное в русской версии как “дыхание” на самом деле - “дух” (ruwach), в 21 стихе его перевели верно - “дух”). Словом, все человеческое естество: тело, дух и дыхание говорит о форме творения, форме, подобной практически во всем животным (Пс. 48: 13, 21, Екк. 3: 18 - 19). Что же касается отличия человека от животных, то по этому поводу можно привести несколько интересных стихов из книги Иова.

1) Иов. 12:2-3. Иов, с горечью отвечающий на слова своих друзей, говорит: “Подлинно, (только) вы люди, и с вами умрет мудрость! И у меня (есть) сердце, как у вас, не ниже я вас”. Здесь мы видим, что словом “сердце” подчеркивается отличительная особенность человеческой сущности. А под словом “сердце” в Ветхом Завете (кстати, по смыслу это слово запараллелено со словом “совесть” в Новом Завете) подразумевается самосознание личности. Итак, человека от животных отличает наличие самосознания.

2) Иов. 32:8. Судя по контексту, здесь речь идет уже не об отличии человека от животного, но об отличии человека от человека (мы можем судить об этом из стихов 7 и 9), о различиях разумения . “Но дух (ruwach) в человеке и дыхание (neshamah) Вседержителя дает ему разумение”. Мы видим, что верное разумение человеку может дать только Бог, и только от Его воздействия на человека, (естественно, при активном участии в этом самого человека), а вовсе не от количества прожитых лет зависит человеческая мудрость и верное разумение (Иов. 28:20-28, Пс. 110:10, Притч. 1:7, 9:10).

То есть мы можем из этого увидеть, что в библейском понимании человек представляет собой некий синтез. Тело в нем - комплекс частей, которые черпают жизнь и энергию из духа и дыхания, не существующих как отдельная сознательная субстанция вне тела.

Довольно верны в этом отношении слова вывода по вопросу о душе Дж. Т. Робинсона. Он отмечает, что греческая антитеза между телом и душой совершенно чужда древним евреям, и что, в противоположность греческой концепции человека, где душа предстает как “ангел в игорном автомате” (т.е. как нечто возвышенно чистое, запертое в ужасной низменной нечистоте), заключенной в материальную оболочку, из которой она в конце концов вырывается на свободу, библейская концепция представляет человеческую личность не как “воплощенную душу”, но как “оживленное тело”.

Прекрасно выразил Библейскую точку зрения по поводу человека и Пауль Тиллих: “Человека следует рассматривать не как комбинацию, состоящую из таких уровней, как тело, душа, дух, но как единое целое, имеющее множество измерений... Он представляет собой единство всех измерений”.

Теперь из всего вышесказанного по поводу души человеческой, мы можем сделать следующий вывод.

Мы не можем говорить, в свете Писания, о душе, как о некой автономной, сознательной субстанции, могущей существовать вне тела. Мы выяснили, что личность не может существовать без тела, она не может пережить тело, поскольку она - плод его оживления Духом Божьим и дыханием жизни, поэтому мы не можем, в свете Писания, говорить о каком-либо существовании человеческой личности, отделенной от тела (сейчас - душевного, а в будущем - духовного). Мы можем сказать, что человек в целом = “душа живая”.

Сделанные нами выводы могут показаться поистине революционными. Автор осознает, что сделанное утверждение о том, что такое “душа” в свете Писания, может даже вызвать страх у тех, кто до сих пор придерживался иной точки зрения или просто не задумывался так глубоко над этим вопросом. Такое может произойти, поскольку в свете наших выводов взгляд на Воскресение существенно отличается от того, которого традиционно придерживались приверженцы “платоновско-христианской” теории. Поэтому необходимо отдельно сказать несколько слов о Воскресении.

Если душа, в свете Писания, не означает отдельной от тела, автономной, сознательной и бессмертной сущности, а лишь является синонимом слова “жизнь”, то что же такое “смерть” и что такое “Воскресение”?

Обратим внимание на то, что говорит само Писание о смерти, и какие образные сравнения оно при этом использует. В книге пророка Даниила мы можем найти следующий образ: “И многие из спящих в прахе земли пробудятся” (Дан. 12:2). Итак, здесь смерть сравнивается со сном.

Вспомним также, что и Сам Господь Иисус Христос использовал этот образ применительно к смерти (Мф. 9:24, Ин. 11:11).

Из всего вышесказанного мы можем сделать вывод, что смерть для нас равносильна понятию “сна” – бессознательного состояния между двумя бодрствованиями. В земной жизни, когда мы сильно устаем, сон кажется нам лишь мгновением, отделяющим прошлый день от наступившего. Подобно этому, согласно Писанию, ощущают смерть и христиане. Нам, искупленным благодаря Жертве нашего Господа и Спасителя Иисуса Христа, не стоит бояться смерти, ибо она - лишь неощутимое мгновение между нашей земной жизнью и прекрасной вечностью.

В подтверждение этих мыслей хочется привести разбор одного из мест Писания, на котором часто строятся теории о бессмертии души.

Флп. 1:23

“Я томлюсь желанием уйти и быть со Христом”. При первом прочтении этого стиха действительно возникает впечатление, что Павел, почив, сразу же окажется со Христом.

Но если мы обратимся к греческому оригиналу, то обнаружим, что здесь используется образ речи, знакомый нам из других мест Писания (этот же образ речи использован во 2 Кор. 5:8). Возьмем, например, Быт. 2:17, где Бог заповедует Адаму не есть от дерева познания добра и зла: “А от дерева познания добра и зла, не ешь от него, ибо в день, в который ты вкусишь от него, смертию умрешь”. Если читать эти слова без учета образа речи, то возникает впечатление, что Адам и Ева должны были мгновенно умереть, вкусив плод с этого дерева. Но мы знаем, что этого не произошло. Произошло другое - они стали смертными, поимев смерть в перспективе, в будущем. Итак, мы видим, что этот образ речи описывает событие, которое должно произойти в будущем, без учета временного интервала между причиной и следствием, как не прерываемую временным отрезком цепь событий.

Собственно, таково же прочтение и Флп. 1:23. Уйдя (умерев), Павел, по прошествии времени, воскреснет и будет рядом со Христом.

Иов 14:12, 21, Псал. 6:6, 145:4, Еккл. 9:5-6 и множество других мест Писания подводят нас к заключению о том, что личность человека во время смерти находится в бессознательном состоянии, не ощущая ни того, что происходит вокруг, ни течения времени. Так что, в определенном смысле можно сказать, что для восприятия Павла “умереть” и “быть со Христом” практически не разделены временем, он ведь не будет ощущать этого временного промежутка. Этот промежуток очевиден только для нас.

Жак Провонша, очень удачно высказывается по этому вопросу в своей книге “Реальна ли смерть?”: “... Звук, возвещающий о воскресении, будет первым звуком, услышанным после последнего удара сердца, - без всякого перерыва между этими двумя событиями (...). таким образом, с библейской точки зрения, лишь один удар сердца отделяет всех нас от воскресения!”

Но что же тогда Воскресение, и кем мы станем, воскреснув?

Ответ на этот вопрос мы прежде всего должны искать в примере нашего Главы, Господа и Спасителя - Иисуса Христа, ибо все Писание свидетельствует нам о том, что мы будем воскрешены “подобно Ему”. Вспомним те места из Евангелий, где говорится о Христе воскресшем. Например, в Лк. 24:38-43 мы можем найти явное свидетельство о том, что Христос, воскреснув, не стал “бестелесным, духовным существом”, но мы можем увидеть здесь нечто обратное “Посмотрите на руки Мои и на ноги Мои; это - Я Сам; осяжите Меня и посмотрите: дух плоти и костей не имеет, как вы видите у Меня (…). И они подали Ему кусок печеной рыбы. И взяв, он перед ними съел”. Подобные же прецеденты мы можем видеть в Ин. 20:19-20, 27-28.

Из всего этого мы можем сделать вывод, что Христос воскрес в теле, но уже не в тленном, а в прославленном, которое, по всей видимости, имело иные качества и возможности по сравнению с тленным телом. В Библии мы находим обетование, что, воскреснув, мы будем подобны нашему Господу. Следовательно, и наша надежда по воскресении в том, что мы получим прославленное тело, как у Христа. Еще одно подтверждение этому мы можем найти в 1 Кор. 15:35-55. Особенно обратим внимание на отрывок с 44 по 49 стих. Теперь, с легкой душой, воспользовавшись Библейской терминологией, мы можем говорить о том, что есть “тело душевное”, которое, будучи оживлено Богом, стало “душой живой”, и именно этим телом обладал первый Адам (Быт. 2:7), и им обладаем сейчас мы, а есть “тело духовное”, которое обрел по воскресении Последний Адам - Христос, которое получим и мы по воскресении: “и как мы носили образ того, кто из праха, так и будем носить и образ Небесного” (49 стих).

Теперь очевидно, что человеческая личность в Писании никогда не рассматривается существующей в отрыве от тела (душевного или духовного). Что же касается самого процесса воскресения, то один из христианских исследователей, Жак Провонша, высказывает мнение, заслуживающее самого пристального внимания. Он считает, что Воскресение - это “рекреация” или “воссоздание” человека, с безусловным сохранением всех личностных характеристик. Жак Провонша пишет: “Библейское воскресение, в таком случае, требует двух условий, ни одно из которых не конкурирует с научными взглядами, поскольку оба они находятся на ином уровне. Этими условиями являются, во-первых, Творец, Который может собрать рассеянное воедино, и, во-вторых, Творец, Который помнит вас. Тот же автор, из-под пера которого вышли слова: “мертвые нечего не знают”, написал также: “А дух возвратится к Богу, Который дал его” (Екк. 12:7). Возможно, смысл этих слов и заключается в упоминании о сохранении памяти о конкретном “я”. Не только дар жизни возвращается к Тому, Кто дал его, но и каждая драгоценная, неповторимая личность фиксируется там некоторым образом до дня воскресения. Или, может быть, уместно было бы использовать современную терминологию: “хранится в небесном банке памяти”? Бог помнит, и поэтому у нас есть будущее - жизнь после этой жизни”.

Приведем разбор еще одного трудного места, касающегося разбираемого нами вопроса.

2 Кор. 5:1-2 и 8-10

Прежде всего, нужно обратить внимание на контекст этих стихов. Для этого нужно внимательно прочитать 4-ую главу. Мы увидим, что в контексте речь идет о соединении на этой земле в верующих “сокровища” - обновленной, духовной природы, и тленной, ветхой плоти - “глиняного сосуда”, временной “палатки” (или, как написано в 1 Кор. 15 - “душевного тела”). Воскреснув, мы будем совершенны не только духовно, но и физически, благодаря дарованному нам от Бога телу воскресения - “духовному телу” или “строению от Бога, дому нерукотворенному, вечному” (2 Кор. 5:1). Конечно, здесь, на земле, мы, по вине нашего немощного, тленного тела испытываем болезни и скорби; возможно, в некоторых случаях, немощь нашей плоти мешает действовать в полной мере духовной природе - внутреннему человеку. Наконец, находясь в этой земной плоти, мы - в удалении от Бога. Но трудности эти необходимы, ибо без них Слава Божия не преизобиловала бы в нас, да и мы сами не смогли бы духовно совершенствоваться (2 Кор. 4:16-17).

Тем не менее, каждый верующий мечтает обрести прославленное тело и быть рядом с Господом: “Ибо, действительно, мы, находящиеся в палатке, стонем под бременем, потому что не хотим совлечься, но облечься, чтобы смертное поглощено было жизнью” (5:4). Здесь даже подчеркивается, что желание - не совлечься (т.е. умереть), так как период смерти означает бессознательное состояние сна, но облечься в жизнь, в новое нетленное тело (здесь уместно вспомнить похожее место из 1 Кор. 15:53-55). В стихе 8: “Мы бодры и предпочитаем покинуть тело и поселиться у Господа”, как уже было сказано выше, использован тот же образ речи, что и в Флп. 1:23. Кроме того, весьма вероятно, что в этих стихах содержится намек на надежду вознесения (1 Фес 4:16-17, 1 Кор. 15:51-52). Для тех, кто не умрет до момента вознесения, процесс “покидания душевного тела” и обретения (или облечения) “духовного” пройдет действительно моментально - “во мгновение ока”.

Очевидно, что здесь не идет речь о том, что, выйдя из душевного тела, мы не обретем иного тела и станем бестелесными “духами” (как мы уже выяснили из контекста Писания - это невозможно). Напротив, здесь, как и в 1 Кор. 15, идет речь о двух видах тел: тленном и прославленном, “душевном” и “духовном”, и о связанном с ними существовании духовной природы человека - “внутреннего человека” (2 Кор. 4:16, Еф. 4:24).

Итак, мы можем теперь сделать общий, заключительный вывод:

1. По отношению к описанию человека как творения Божьего, Писание использует термины: тело, дух, душа, дыхание.

2. Душа - не отдельная, сознательная субстанция. Она обозначает человека в целом как факт творения - “душу живую”. Душа не существует в отрыве от тела. В Писании мы можем встретить достаточно сложные, запутанные места, по прочтении которых нам вдруг начнет казаться, что человеческая личность может действовать вне тела. Однако в таких случаях нужно быть предельно внимательными и осторожными, скурпулезно соблюдая основные принципы толкования:

1) не вырывать стих из окружающего его контекста,

2) рассматривать любое место из Писания в контексте всего Писания.

Тогда сложности и возможные неточности перевода не смогут сбить нас с толку.

Что касается “души”, то из контекста всего Писания мы сделали выводы и смогли, надеюсь, убедиться в том, что личность человека в Писании не мыслится в отрыве от тела.

3. Понятия “дух” и “дыхание” применительно к человеку очень трудно разделить, настолько они близки по смыслу. Если все же попытаться определить, как они соотносятся, то скорее всего, судя по контексту тех мест, где эти слова употребляются, “дух” - это своего рода информационная часть, мысль, или носитель какого-либо сознания (у животных - достаточно скудного и ограниченного, более развитого - у человека, и, наконец, безгранично могущественного - у Бога), а “дыхание” - это проявление или действие духа.

4. В Писании мы встречаем упоминание о двух видах тел: “душевном” - нашем сегодняшнем, тленном теле; и “духовном” - прославленном теле воскресения.

Человек не становится бестелесным духом после воскресения, у него совершенно другая природа. Он обретает новое тело, т.е. воскресает “телесно”.