1. СТАРОЕ И НОВОЕ

Бог учил своих слуг многими путями; Он говорил в “разное время” и “различным образом”, как указывали апостолы, и пользовался разными способами доставки своих посланий. Совершенство божественного разума явлено нам в “мудрости и праведности и освящении и искуплении”. Божественная мудрость также пришла к нам через очень несовершенного человека, который был и научением и предупреждением. Наиболее замечательные примеры божественного научения через грешного человека пришли к нам в трудах Соломона, сына Давида. Соломон, как кажется, был самым благословенным из смертных. Сын великого царя и наследник трона пришел к власти во время самого расцвета империи, когда все недруги были покорены, и даже Египет искал дружбы с крепнущим Израилем. Соломоновы богатства были неисчислимы, он имел замечательное здоровье и такое дарование ума, что, согласно преданию, владел всеми известными на тот день языками. И, наконец, Бог дал ему особую мудрость, и он сделался передатчиком божественного научения человечеству. Он явился ярчайшим примером легкости, с которой природное дарование обратилось в духовное проклятие; примером того, как знание не помогло в исполнении и как сокровища божественного ведения и мудрости, заключенные в “земной сосуд”, могли сгинуть, хотя и содержали неуничтожимые богатства. Притчи написаны так, что никаких трудностей в приложении их к нашей жизни не возникает. Они удивительно современны. Писание пронесло свежесть и жизнеспособность с момента написания до наших дней. Церковная служба, дававшаяся сто лет назад, кажется старомодной, но слова Писания остаются новыми и живыми. Они идут в ногу с растущим знанием, вызывая к жизни такие послания, которые ранее были недоступны нам. “Мудреные выражения мудрых” часто кажутся совершенно ясными и простыми. Они ни в коей мере не заслоняют от нас Правду и не смущают ум читателя. Они производят впечатление простых при первом чтении, но содержат больше, чем показывают. Мудреность скрывается глубоко. Притчи не предназначены для одного определенного класса читателей или одного уровня образования. Они всем подходят. “Мудрый слушает и научается, а человек понимающий присоединяется к мудрому совету”. В самом деле, здесь, как и в жизни, кому вроде бы поучение менее всего необходимо – получает его более всех, тогда как особо нуждающиеся не желают и слушать. Такое несоответствие помечено уже в первой главе – это мудрый слушает и увеличивает свое знание. “Глупый презирает мудрость и научение”. Каждый должен знать фундаментальные истины, касающиеся человеческого разума, и каждый считает, что уж он то и так знает о чем идет речь. А факт таков, что мозг наш так устроен, что ему нужно учиться постоянно. Одним учеба дается легче, чем другим, но всегда требуется инициатива. Наилучшие результаты дает детский подход: повторение и повторение. Каждое повторение проходит на новой глубине и уводит чуть дальше. Взрослый знает очень много и способен быстрее связывать мысли в новые выражения, но с годами эта способность уменьшается. Не существует так называемого озарения, мы не способны его уловить. Можно выразить многие учености в немногих словах, но этих слов не поймет человек неподготовленный. Наиученейшая лекция легко усваивается людьми, для которых она читается, но одна ее фраза задаст головной боли человеку со стороны. Замечено, что книга битком набитая новейшими идеями так же мало понятна, как написанная на неизвестном языке. Вы ничего не почерпнете для себя из хрестоматии по разделу техники, вам незнакомому, хотя бы это было само откровение. Нужно внезапное озарение, чтобы понять вдруг ее смысл, но так не бывает. Если вознамериться все же понять ее, то потребуется обычный путь: учеба через постоянное наращивание знаний и постоянное повторение. То есть, вести себя как ребенок.  Это нужно подчеркнуть особо, потому что в наше время очень многие стремятся к знаниям, могущим принести им пользу. Некоторые познания отвергаются из-за их новизны – их трудно приложить к жизни с немедленной отдачей, другие отбрасываются с презрением по причине “древности” и достаточной известности. Отказываясь от “детского” пути познания и не испытывая более радости от свежих впечатлений, они уже никогда не продвинутся дальше по тропе знаний. В наше время серьезное чтение не в почете. Миллионы людей, получившие самое современное образование, не прочли ни одной хорошей книги за всю жизнь. Чего они только не читали, – по словам Маколея нужно, чтобы это была очень плохая книга, чтобы хуже нее признать только отсутствие любой книги вообще, но это слишком негативный отзыв. Можно многому научиться, если относиться к учебе с интересом дитя: находить интерес в уже знакомом и желать понять совсем новое. Тот, кто хочет писать с единственной целью: послужить на пользу, должен иметь в виду два момента. Могу ли я сказать что-то новое и полезное? Могу ли я писать интересно, захватывающе? Возможно, успеть в одном из этих пунктов, труднее – в обоих сразу. Однако усилием можно справиться и с этим. Иисус оставил нам хорошую рекомендацию. Хороший книжник должен быть похож на хозяина, время от времени приносящего из своих кладовых разные разности – и новые и старые. Нет нужды иметь только новые – их никто не в состоянии будет понять, но часть их должна быть новой, чтобы удовлетворить определенную часть читателей. Можно старую вещь представить в новом свете и тогда, возможно, потерявшие интерес к учебе люди вновь почувствуют в этом прелесть. Не обязательно представлять кротостью желание превратиться в ребенка на время учения. Желающие попасть в Царство Божье так же нуждаются в детском интересе и к новому, и к старому, шаг за шагом продвигаясь в их постижении. Можно было бы писать о Притчах, продвигаясь от первой ее части к последней, на ходу комментируя прочитанное, основываясь на жизненном опыте, но, несмотря на ожидаемую и несомненную пользу, такой порядок расчленил бы целостные мысли, нуждающиеся в объединенном рассмотрении. Некоторые главы содержат очевидно несвязанные поговорки. То же можно сказать и о других частях Св. Писания. Уроки даются “строка за строкой, одна заповедь за другой, шаг за шагом”. Во “власти царей искать сути” и соединять отдельные малости. Первым полезным шагом могла быть попытка классифицировать Притчи по тематическому признаку. Другие авторы, возможно, сделали бы это в ином ключе, но всем пришлось бы класть в основу темы самое сильное высказывание, ей отвечающее. Вчерне мы пришли к такому порядку: Бог, Мудрость, Отцы, Друзья, Правосудие, Милость и Доброта, Речь, Сердце, Поведение, Служба, Глупцы, Борьба, Гнев, Гордыня, Лень, Процветание, Общее, Специальное. Подобная классификация привлекла бы много больше притч, чем нам возможно рассмотреть, но все же приходится оставить 20 в разделе Общие и 17 в разделе Специальные. Мы надеемся высказать некоторые мысли в данных разделах – полезных и интересных.

2. ПРИТЧИ О БОГЕ

Критик однажды заметил с неподражаемым сарказмом, что никто не сомневался в существовании Бога до тех пор, пока богословы не взялись доказать его существование. В этом есть правда. Теологи постарались казаться мудрыми сверх меры, оттого и Бога у них не получилось. Одним словом, “горе от ума”. Притчи Соломона отличаются от обычных житейских мудростей постоянным упоминанием в них Бога. Его существование, Его несравненная мудрость, Его сила, Его абсолютное верховенство представляются несомненными истинами, не нуждающимися в демонстрации, а требующие лишь напоминания по причине забывчивости человеческой. Задумаемся над аргументацией привычных слов современными средствами и их представлении в Притчах – речь идет о “имеющий око, да увидит, имеющий ухо, да услышит”. И ухо и глаз созданы Богом. По мнению современных схоластов, это единственное доказательство существования Бога, находимое в Писании. Аргумент обращен ко всем думающим людям. Органы зрения и слуха так сложны, что для их успешного функционирования требуется участие многих внешних факторов, так что было бы преждевременным утверждать, что такие механизмы восприятия появились случайно.  Но подобные рассуждения не свойственны Писанию. Истины, касающиеся Бога, проявляются не изощренными философскими построениями, а духом и властью Бога. Наша убежденность в существовании Бога основана не на аргументации философов, как бы хороша она не была, а на факте, что Бог дал нам ведение, лежащее слишком далеко за пределами человеческого разума, чтобы оно могло быть сфабриковано этим человеком. Довольно странно, что многие современные авторы разуверились в христианской религии, найдя мироздание более сложным, чем они предполагали. Они отводили Богу Израиля место в ряду обыкновенных идолов, руководящих всем бытием народа. Нам понятна причина непонимания народом Тира поведения израильтян. Весьма вероятно, что тирская принцесса Иезавель пользовалась подобной же аргументацией. Во всех странах, куда попадали тиряне, они находили новых божков, не известных в других землях, но всюду их сопровождало одно солнце, дающее жизнь и тепло всем. Иезавель и ее подданные не согласились бы, что всюду видна деятельность одного бога. А народ Израиля считал, что Бог един. Ему были даны недвусмысленные инструкции, что нельзя поклоняться солнцу и луне, ибо они были созданы Богом. И Бог назвал народ Израиля своим избранным. Его власть и всеведение неограниченны; земля и все в небе созданы Им, но не все с этим соглашаются. Если вспомнить многочисленные божества древнего Египта и Ассирии и затем прочесть современное им израильское описание Бога в книге Псалмов, то можно оценить разницу в религиозных представлениях самого цивилизованного античного народа и откровением, данным Израилю. В наше время ученые поражают наше воображение рассказами о далеких звездах и их свете, идущем до нас тысячи лет, – некоторые даже потеряли веру в Бога благодаря этой шаткой концепции (перевод точен – переводчик). Эти цифры нас не пугают, ибо еще раньше нам пришлось иметь дело с гораздо более ошеломляющей теорией. Цифры могут быть очень большие, время может измеряться бесконечностью – пугающе грандиозные идеи. Воображая себе вечность, мы ставим себя перед двумя вариантами, одну из которых, как бы невероятна она ни была, нам придется принять. Из опыта нам известно, что все имеет начало, но тут нас вынуждают верить в нечто, не имевшее начала. В нашем представлении самые огромные предметы и самые большие расстояния имеют границы, но нам доказывают, что пространство бесконечно. Пригласим нашего ученого, утверждающего, что свет “летит” миллионы лет и попросим его вообразить нечто, двигающееся со скоростью во столько раз большей скорости света, что это нечто смогло бы достичь самой далекой звезды в одну секунду. Затем представьте, что скорость удваивается ежесекундно и достигает цифры, не укладывающейся на листе бумаги величиной с землю.  Человек может оторваться от смысла этих операций, не видя в них смысла. Это непостижимо, но еще более непостижим разум Бога. Мы конечные существа, но достаточно разумные, чтобы постичь наличие вокруг нас бесконечности. Мы несовершенны, но все же достаточно способны, чтобы выдвинуть концепцию совершенства. Эта концепция – Бог – бесконечный и совершенный. Первое упоминание о Боге в Притчах находим в хорошо известной фразе: “Страх перед Богом есть начало знания”. Это можно считать началом книги Притч, т.к. первые шесть стихов только призывают читателя к вниманию. Самое первое упоминание Бога призывает бояться Его. Даже это понять не просто. Во второй главе говорится, что если мы послушаемся заповедей и склоним ухо и расположим сердце к мудрости, а, найдя громко вскрикнем, как если бы нашли сокровища, тогда познаем мы страх перед Богом и все ведение Его (Прит.2:1-5). Легко представить энтузиазм ищущих спрятанные богатства. Даже самый ленивый при известии, что в его саду зарыты слитки золота и серебра, перероет его весь. Вот также следует искать и мудрость и ведение Бога, чтобы ощутить страх пред Ним. Слово страх тут не имеет смысла, противоположного любви, оно означает почтение. Это тот страх, который дитя испытывает к хорошим родителям – боязнь оскорбить, оказаться недостойным. В этом смысле становятся понятны слова Псалма: “Тебя боятся, а ты прощаешь”, т.е. Бог жалеет и прощает, когда Его почитают и боятся. Мы не смущаемся того факта, что одно слово может иметь разный смысл. Сходство есть даже там, где различие налицо. Есть страх от ненависти, а есть страх, сопутствующий любви. Бесконечно жестокий человек не страшится потерять любовь или уважение товарищей, ибо на нем нет такой благодати. Его пугает только физическая боль и ничто больше. Страх перед Богом настолько отличается от такого страха, что этому человеку и объяснить невозможно. Любящие друзей способны постичь часть этой истины, всю же ее понять могут только желающие искать спрятанные сокровища. Притчи говорят, чтобы мы любили Бога от всего сердца, почитали Его всем своим существом и признавали бы его карающий жезл. Нам надлежит находиться в страхе пред Ним весь день, помня, что все пришло от Него, и мудрость тоже (Прит.8:35). Два особенно интересных стиха о Боге говорят о детях человеческих. Один, часто цитируемый: “Слава Господа затмевает все, а для царя честь – исследовать вещи”. Нам такая мысль и в голову бы не пришла, а весь опыт говорит о ее правильности. Люди давно заметили, что их попытки понять законы природы часто оканчиваются перспективой еще более сложных проблем. В прошлом веке материалисты вообразили было, что все знания мира уже у них в руках. Их уже не вспоминают, т.к. пришло понимание того, что мир устроен гораздо сложнее, чем можно вообразить. Эксперты по продуктам в прошлом веке считали свои знания в области правильного питания исчерпывающими, но были открыты витамины и знания пополнились неизмеримо. Юстас Майлс писал: “На самом деле мы знаем по этим вопросам очень мало”. Когда-то железы внутренней секреции считались бесполезными, сейчас им готовы приписать все на свете в смысле важности. И в природе и в Писании Бог сокрыл сокровища и призвал Своих слуг напрячь мышление в поиске божественной мудрости. Так всегда было – “строка за строкой, слово за словом, шаг за шагом”. Верующие стараются сложить незначительные малости в нечто, исполненное большего смысла и тем приблизиться к Богу. Замечательный стих главы 21 говорит: “Сердце царя в руках Господа, как потоки вод: куда захочет, Он направляет его”. Этим подчеркивается неоднократно высказанная в Писании мысль, что Бог правит миром людей. Даже грешников использует Он для наказания других грешников. Притча, однако, предполагает нечто большее: мы видим, каким образом можно изменить сердце правителя. Нет, не прямым воздействием, обращающим людей в машины. Это более похоже на изменение русла реки помещением камней на пути воды в одном месте, и убирая их из стремнины в другом. Писание хорошо иллюстрирует это принцип. Фараон Египта поддался произведенным волшебниками эффектным фокусам и ожесточился сердцем. Сирийцы бежали из Самарии от звуков похожих на приближение противника. Они совсем не собирались играть на руку Богу, но их царь был увлечен мыслью о добыче и власти. И теперь народы отвлекаются препятствиями, неожиданно возникшими на их пути, или увлекаются перспективой легкой наживы; ибо сердце царя и по сей день в руках Господа – оно поворачивается как речной поток, направленный в отведенный канал.

3. МУДРОСТЬ И ЗНАНИЕ

Каупер писал: “Мудрость и знание не одно и то же и часто не имеют ничего общего”. Поэт пытался изобразить превосходство мудрости над знанием, но в перечислении различий зашел слишком далеко. Связь должна быть, ибо хотя человеку возможно иметь знания без мудрости, но нельзя быть мудрым без знаний. Мудрость пользуется знанием. Она выше, потому что всеобъемлюща. Младенец начинает жизнь, ничего о ней не зная и не имея никакого опыта. Он не может быть мудрым, ничего не зная – не зная разницы между добром и злом, не ведая о Боге, сотворившем его. Мудрость бывает явлена в надлежащем использовании знаний. Совершенный в мудрости совершенен в знании. Мудрость всегда хороша, но существует такое понятие как ведение диавола. Отсутствие мудрости никогда нельзя считать хорошим знаком, но есть вещи, не знать о которых – благо. Апостол Павел писал: “Знание приводит к самомнению”. Не то, чтобы он порицал знание. Он констатировал факт. Знание истины – благо, но и такое знание (даже знание Писания) способно наполнить человека самомнением. Много милости требуется иметь на себе, чтобы оградиться от этого зла и направить знание к наставлению. Могут сказать, что только опасно малое знание способно погубить человека, а скромным и хорошо учившимся ничего не грозит. Часто повторяемая мысль, но неверная. Все знание человечества мало. Самых умных от самых неграмотных отделяет немного ступеней. Интеллигентные люди воспринимают похвалу как уродство и безумие, а если сами похваляются, то делают это более искусно. Или же человек настолько чувствует свое превосходство над остальными, что не находит прелести в поклонении толпы. Его отдаленность есть форма гордости, и он может впасть в самую страшную из ошибок – возвыситься в мыслях над Богом. Для всех обычных людей естественно находить удовольствие в обладании знанием, недоступным другим. Ребенок непосредственно выражает то, что впоследствии люди старательно скрывают: “Я знаю, я знаю!” – это гордость. Они не чувствуют острого удовлетворения от такой малости, и доходят до самолюбования, сознавая себя выше такой детской непосредственности. Часто, однако, обстоятельства обнаруживают потаенную гордость в тех, кто претендует на полную свободу от такого порока. Даже в беседе с самыми достойными пожилыми людьми можно обнаружить следы тщеславия. Один бизнесмен однажды рассказал о случайном открытии. Как-то, пытаясь продать некие печатные технические труды, он нашел, что это весьма нелегкое занятие. Сидя как-то с друзьями, он увлек их разговором об одной инженерной идее, но увидел, что они весьма озадачены проблемой. Кто-то предложил написать известному инженеру, знатоку вопроса. Молодой человек поколебался, но написал маститому ученому и был приглашен в гости. Встречен он был хорошо и получил все интересующие разъяснения. Затем знаменитость, вдоволь насладившись своей значимостью, стал говорить о жизни. Потом устроил ему отличный заказ. История мало связана с нашей темой, но показывает владение житейской мудростью. А молодой коммивояжер, поняв, что знаменитости в душе как дети, изменил тактику и стал играть на человеческих слабостях, воспользовавшись апостольским выводом о знании, от которого распирает гордость.  До некоторой степени все люди подвержены этой слабости, но если они научены в понимании мудрости и знания, как божественном откровении, то, значит, уведомлены о тщеславии человеческом и потому уже защищены. Знание и невежество относительны. Рассказывают, что в английской деревне прошлого века человек, умевший читать и писать, почитался ученым, хотя в ином кругу общения тот же человек слыл полным невежей. В том же смысле величайший ученый всех времен ничто в сравнении с ангелами. Может и так случиться, что умнейший человек в какой-то момент не сумеет возвыситься своими знаниями над окружающими по той причине, что некому его проверить.  Мудрость нужна, чтобы направлять нас, или знание будет только увеличивать печаль и освобождать место для безумия. Мудрость начинается с боязни Бога и оканчивается исполнением всех заповедей. На своем уровне познания полезно подумать, что есть иные уровни, нам неизвестные. “Главное – мудрость: приобретай мудрость и всем имением твоим приобретай разум” (Прит.4:7). В первой части приводились стихи: “Премудрость возглашает на улице, на площадях возвышает голос свой, в главных местах собраний проповедует, при входе в городские ворота” (Прит.1:20,21). Очень редко на улице услышишь что-то напоминающее мудрость, но, зная, что боязнь Бога есть начало мудрости, можно узреть определенный смысл в цитате. В античном Израиле и в современном мире идея Бога неизбывна, хотя люди и отворачиваются от Него. Не бывает дня, чтобы имя Христа не упоминалось нами, а через Иисуса и Отца Его. Даже газеты взывают к мудрости, сами забывая о своей глупости; счисление дат ведется от рождества Христова; вся летопись человеческой “ярмарки тщеславия” подтверждает все учение Христа. Случается, что какое-то событие заставляет газету помянуть о Боге, ждущем определенных подтверждений о намерениях от помнящих о нем верующих.  Призыв к мудрости может быть услышан среди всего многообразия чудес, в которых мы живем. Признавая – с благодарностью – землю своим домом, мы в душе, по крайней мере, признаем Бога ее Создателем. Чувствует ли себя в безопасности пассажир судна, идущего без капитана? Сто тысяч тонн груза со скоростью 50 км/час в неизвестных водах и без рулевого? Какие же чувства испытает человек, находясь на корабле водоизмещением в триллионы триллионов тонн летящего (!) со скоростью 100 000км/час? Очевидно, мы верим, что кто-то управляет. Стабильное положение земли в пространстве и времени, научные достижения и развитие общечеловеческих идеалов – все говорит о наличии рулевого. Наш разум способен созерцать и делать выводы. Мудрость, таким образом, посещает нас и на рыночной площади и у городских ворот. Притчи, однако, подчеркивают, что человек не очень расположен внимать мудрости с первого ее зова. Мы должны искать ее сокровищ, расположив сердца к пониманию; тогда сможет человек постичь страх пред Господом и ведение Его. Тогда мудрость станет деревом жизни (Прит.2:15). Много пищи для размышлений найдется в различии между первым зовом мудрости и последующим прилежным ее исследованием. Изучение природы приведет человека не слишком далеко. “Таинственная вселенная” предлагает все новые загадки по мере ее познания. Это похоже на попытку догнать нечто, движущееся со скоростью большей, чем догоняющий может развить.  Бог познаваем лишь до той степени, до какой Он это позволит. Он сказал, что Он “тот, кто вознаграждает тех, кто прилежно Его ищет”. Как в материальном мире есть запасы сокровищ для вознаграждения лучших его работников, так приготовлены и духовные дары для прилежных исследователей Писания, ниспосланного нам. Бога можно обрести только одним возможным (и желаемым), способом – искать от чистого сердца. В книге Притч много раз и в доступной форме подчеркивается контраст между мудростью и глупостью. Из числа многих стихов мы выберем один, своей глубиной питающий нашу мысль: “Мудрая жена устроит дом свой, а глупая разрушит его своими руками” (Прит.14:1). Тут виден смысл и на простейшем, материальном уровне. Одни женщины постоянно что-то делают, чтобы улучшить вид своего жилища, а другие пускают все на самотек, что приводит к разрухе. Случается, люди в гневе (или от лени найти дров) ломают все деревянное в доме и разжигают печь. Несколько менее материализованный уровень представляет нам женщин – одну строящую семейное счастье на основе доверия, самоотвержения и любви, а другую разбивающую это счастье подозрениями, ревностью и отталкивающим поведением. На еще более высоком уровне рисуется образ женщины, совершенствующейся в веках – той, что достаточно мудра становясь достойной невестой и женой, способной вести дом, не давая ему разрушиться.

Критик однажды заметил с неподражаемым сарказмом, что никто не сомневался в существовании Бога до тех пор, пока богословы не взялись доказать его существование. В этом есть правда. Теологи постарались казаться мудрыми сверх меры, оттого и Бога у них не получилось. Одним словом, “горе от ума”. Притчи Соломона отличаются от обычных житейских мудростей постоянным упоминанием в них Бога. Его существование, Его несравненная мудрость, Его сила, Его абсолютное верховенство представляются несомненными истинами, не нуждающимися в демонстрации, а требующие лишь напоминания по причине забывчивости человеческой. Задумаемся над аргументацией привычных слов современными средствами и их представлении в Притчах – речь идет о “имеющий око, да увидит, имеющий ухо, да услышит”. И ухо и глаз созданы Богом. По мнению современных схоластов, это единственное доказательство существования Бога, находимое в Писании. Аргумент обращен ко всем думающим людям. Органы зрения и слуха так сложны, что для их успешного функционирования требуется участие многих внешних факторов, так что было бы преждевременным утверждать, что такие механизмы восприятия появились случайно. Но подобные рассуждения не свойственны Писанию. Истины, касающиеся Бога, проявляются не изощренными философскими построениями, а духом и властью Бога. Наша убежденность в существовании Бога основана не на аргументации философов, как бы хороша она не была, а на факте, что Бог дал нам ведение, лежащее слишком далеко за пределами человеческого разума, чтобы оно могло быть сфабриковано этим человеком. Довольно странно, что многие современные авторы разуверились в христианской религии, найдя мироздание более сложным, чем они предполагали. Они отводили Богу Израиля место в ряду обыкновенных идолов, руководящих всем бытием народа. Нам понятна причина непонимания народом Тира поведения израильтян. Весьма вероятно, что тирская принцесса Иезавель пользовалась подобной же аргументацией. Во всех странах, куда попадали тиряне, они находили новых божков, не известных в других землях, но всюду их сопровождало одно солнце, дающее жизнь и тепло всем. Иезавель и ее подданные не согласились бы, что всюду видна деятельность одного бога. А народ Израиля считал, что Бог един. Ему были даны недвусмысленные инструкции, что нельзя поклоняться солнцу и луне, ибо они были созданы Богом. И Бог назвал народ Израиля своим избранным. Его власть и всеведение неограниченны; земля и все в небе созданы Им, но не все с этим соглашаются. Если вспомнить многочисленные божества древнего Египта и Ассирии и затем прочесть современное им израильское описание Бога в книге Псалмов, то можно оценить разницу в религиозных представлениях самого цивилизованного античного народа и откровением, данным Израилю. В наше время ученые поражают наше воображение рассказами о далеких звездах и их свете, идущем до нас тысячи лет, – некоторые даже потеряли веру в Бога благодаря этой шаткой концепции (перевод точен – переводчик). Эти цифры нас не пугают, ибо еще раньше нам пришлось иметь дело с гораздо более ошеломляющей теорией. Цифры могут быть очень большие, время может измеряться бесконечностью – пугающе грандиозные идеи. Воображая себе вечность, мы ставим себя перед двумя вариантами, одну из которых, как бы невероятна она ни была, нам придется принять. Из опыта нам известно, что все имеет начало, но тут нас вынуждают верить в нечто, не имевшее начала. В нашем представлении самые огромные предметы и самые большие расстояния имеют границы, но нам доказывают, что пространство бесконечно. Пригласим нашего ученого, утверждающего, что свет “летит” миллионы лет и попросим его вообразить нечто, двигающееся со скоростью во столько раз большей скорости света, что это нечто смогло бы достичь самой далекой звезды в одну секунду. Затем представьте, что скорость удваивается ежесекундно и достигает цифры, не укладывающейся на листе бумаги величиной с землю.  Человек может оторваться от смысла этих операций, не видя в них смысла. Это непостижимо, но еще более непостижим разум Бога. Мы конечные существа, но достаточно разумные, чтобы постичь наличие вокруг нас бесконечности. Мы несовершенны, но все же достаточно способны, чтобы выдвинуть концепцию совершенства. Эта концепция – Бог – бесконечный и совершенный. Первое упоминание о Боге в Притчах находим в хорошо известной фразе: “Страх перед Богом есть начало знания”. Это можно считать началом книги Притч, т.к. первые шесть стихов только призывают читателя к вниманию. Самое первое упоминание Бога призывает бояться Его. Даже это понять не просто. Во второй главе говорится, что если мы послушаемся заповедей и склоним ухо и расположим сердце к мудрости, а, найдя громко вскрикнем, как если бы нашли сокровища, тогда познаем мы страх перед Богом и все ведение Его (Прит.2:1-5). Легко представить энтузиазм ищущих спрятанные богатства. Даже самый ленивый при известии, что в его саду зарыты слитки золота и серебра, перероет его весь. Вот также следует искать и мудрость и ведение Бога, чтобы ощутить страх пред Ним. Слово страх тут не имеет смысла, противоположного любви, оно означает почтение. Это тот страх, который дитя испытывает к хорошим родителям – боязнь оскорбить, оказаться недостойным. В этом смысле становятся понятны слова Псалма: “Тебя боятся, а ты прощаешь”, т.е. Бог жалеет и прощает, когда Его почитают и боятся. Мы не смущаемся того факта, что одно слово может иметь разный смысл. Сходство есть даже там, где различие налицо. Есть страх от ненависти, а есть страх, сопутствующий любви. Бесконечно жестокий человек не страшится потерять любовь или уважение товарищей, ибо на нем нет такой благодати. Его пугает только физическая боль и ничто больше. Страх перед Богом настолько отличается от такого страха, что этому человеку и объяснить невозможно. Любящие друзей способны постичь часть этой истины, всю же ее понять могут только желающие искать спрятанные сокровища. Притчи говорят, чтобы мы любили Бога от всего сердца, почитали Его всем своим существом и признавали бы его карающий жезл. Нам надлежит находиться в страхе пред Ним весь день, помня, что все пришло от Него, и мудрость тоже (Прит.8:35). Два особенно интересных стиха о Боге говорят о детях человеческих. Один, часто цитируемый: “Слава Господа затмевает все, а для царя честь – исследовать вещи”. Нам такая мысль и в голову бы не пришла, а весь опыт говорит о ее правильности. Люди давно заметили, что их попытки понять законы природы часто оканчиваются перспективой еще более сложных проблем. В прошлом веке материалисты вообразили было, что все знания мира уже у них в руках. Их уже не вспоминают, т.к. пришло понимание того, что мир устроен гораздо сложнее, чем можно вообразить. Эксперты по продуктам в прошлом веке считали свои знания в области правильного питания исчерпывающими, но были открыты витамины и знания пополнились неизмеримо. Юстас Майлс писал: “На самом деле мы знаем по этим вопросам очень мало”. Когда-то железы внутренней секреции считались бесполезными, сейчас им готовы приписать все на свете в смысле важности. И в природе и в Писании Бог сокрыл сокровища и призвал Своих слуг напрячь мышление в поиске божественной мудрости. Так всегда было – “строка за строкой, слово за словом, шаг за шагом”. Верующие стараются сложить незначительные малости в нечто, исполненное большего смысла и тем приблизиться к Богу. Замечательный стих главы 21 говорит: “Сердце царя в руках Господа, как потоки вод: куда захочет, Он направляет его”. Этим подчеркивается неоднократно высказанная в Писании мысль, что Бог правит миром людей. Даже грешников использует Он для наказания других грешников. Притча, однако, предполагает нечто большее: мы видим, каким образом можно изменить сердце правителя. Нет, не прямым воздействием, обращающим людей в машины. Это более похоже на изменение русла реки помещением камней на пути воды в одном месте, и убирая их из стремнины в другом. Писание хорошо иллюстрирует это принцип. Фараон Египта поддался произведенным волшебниками эффектным фокусам и ожесточился сердцем. Сирийцы бежали из Самарии от звуков похожих на приближение противника. Они совсем не собирались играть на руку Богу, но их царь был увлечен мыслью о добыче и власти. И теперь народы отвлекаются препятствиями, неожиданно возникшими на их пути, или увлекаются перспективой легкой наживы; ибо сердце царя и по сей день в руках Господа – оно поворачивается как речной поток, направленный в отведенный канал.