3-1 Добрый Самарянин

Будущее спасение

У Лк 10,25 читаем о том, как один законник спрашивает Иисуса о том, что ему “делать, чтобы наследовать жизнь вечную?”, задавая, по существу, тот же самый вопрос, который задаем всё время и мы. Однако, не в пример ему, нам нельзя успокаивать себе мыслью о том, что будущая жизнь вечная нам будет дана взамен на какие-нибудь праведные, добрые дела. Нам так же не стоит думать, что самым главным во всем нашем спасении является вечная жизнь в Царстве. Давайте посмотрим в Лк 18,18, где написано о том, как некто из начальствующих задает тот же самый вопрос, что ему “делать, чтобы наследовать жизнь вечную?” На что Христос отвечает, что если он будет соблюдать заповеди в правильном духе, то будет “иметь сокровище на небесах”. Это показалось человеку совершенно невозможным, а потому Христос говорит о том, “как трудно имеющим богатство войти в Царствие Божие” (Лк 18,24). А это значит, что наследие жизни вечной, обладание сокровищами на небесах и вход в Царство Божие, по сути, является одним и тем же. Нам сказано, что сокровища на небе нужно собирать уже при этой жизни, здесь и сейчас (Мф 6,20), а это значит, что будущая вечная жизнь так же возможна уже здесь и сейчас. В некотором смысле, мы уже сегодня обладаем вечной жизнью (1Ин 5,11,13), входя уже сегодня в Царство Божие. В некотором смысле мы уже введены “в Царство возлюбленного Сына Своего” (Кол 1,13). О том же самом говорит и Павел в Деян 14,22, предупреждая нас, “что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие”. Так что получается, что вход в Царство Божие происходит не сразу, что это процесс длительный, проходящий через различные испытания. Вход в Царство Божие неотделим от слышанного нами благовестия и от тех усилий, которые мы прилагаем, чтобы войти в него (Лк 16,16). Если мы не примем благовестия о Царстве как дети, или не откликнемся на него, мы не сможем войти в него (Лк 18,17).

Мы спасены как бы в перспективе. Сейчас мы обличены во Христа, сейчас мы во Христе, а потому Его спасение является также и нашим. Нам непривычно думать о том, что обетованная нам вечная жизнь в Царстве Божием, начинается уже в этой жизни, что прямо указывает на недостаток нашей веры в то, что нам дано такое уверенное упование на грядущее спасение(1). Мы обладаем вечной жизнью настолько, насколько обладаем вечным Духом Христовым(2). А потому, когда мы думаем о неизменности данных нам обетований, то очень сильно желаем знать, что нам нужно сделать для того, чтобы наследовать жизнь вечную, для того, чтобы обладать этим драгоценным сокровищем спасения, хранящимся для нас на небесах. Само собой, что мы спасены не по своим делам, а по вере (Тит 3,5-7), которая все-таки, если она настоящая, являет себя из дел. Так что, помня обо всем этом, теперь можно обратиться и к притче о добром Самарянине, ибо этой притчей Господь дает ответ на этот, жизненно важный вопрос.

Притча о добром Самарянине начинается с предисловия: “возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, и всею душею твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим, и ближнего твоего, как самого себя... так поступай, и будешь жить” (Лк 10,27,28), после чего, в истолкование того, что хотел этим сказать Господь, Христос рассказывает притчу о добром Самарянине, заканчивая ее словами: “Иди, и ты поступай так же”, - которые были подтверждением сказанному в ст 28, поступать в любви Бога всем сердцем, всею душою и т.д. Таким образом пример доброго Самарянина является примером любви Бога всем сердцем и всею душой, а это значит, что добрый Самарянин является образом всех нас.

Самаритянский спаситель

Однако, когда более пристально вглядываешься в притчу о добром Самарянине, то приходишь к выводу о том, что образом нас всех так же является еще и израненный человек, а образом Господа Иисуса - добрый Самарянин. Закон Моисеев, образом которого являются священник и левит, мог только подойти, посмотреть и убедиться в жалком положении человека: “Также и левит, быв на том месте, подошел, посмотрел и прошел мимо” (Лк 10,32). Иудеи называли Иисуса Христа Самарянином, а потому они хорошо понимали, образом Кого в этой притче был Самарянин (Ин 8,48). То, что Самарянин сжалился над этим человеком и позаботился о нем, также перекликается с тем, как Господь сжалился над множеством народа (ст 33). Он обещал вернуться через два дня, что видно из того, что Самарянин заплатил два динария, что было принятой платой в день (Мф 20,2), точно так же, как обещал вернуться и Господь (после Своего 2000 летнего отсутствия?)

До возвращения Самарянина человек будет оставаться в гостинице под заботливой опекой содержателя ее. Гостиница здесь является образом экклесии(3), ибо в экклесии должно происходить духовное выздоровление, укрепление, должна сохраняться память о нашем удивительном избавлении, должно находиться понимание нашей слабости, должно ожидать возвращения Самарянина дабы воздать ему благодарность и хвалу за все то, что он сделал для нас. Именно об этом нам необходимо думать собираясь за трапезой Господней, посвящая этим мыслям всех себя без остатка.

Самарянин “перевязал ему раны” - намек на Иисуса Христа и на Его исцеление “сокрушенных сердцем” (Ис 61,1). Он исцеляет духовные раны, “возливая масло и вино” - соответственно, образ Его слова и Его Крови. Жестокие раны, нанесенные этому человеку так, что он остался “едва живым”, означает сокрушение нашего сердца из-за грехов этого мира и нашего собственного естества. В глазах возникает следующая картина: на дороге в Иерихон брошено покрытое кровью и пылью тело, все в кровоподтеках и облепленное множеством жужжащих мух, слетевшихся на запекающуюся кровь. Тишину природы нарушает лишь изредка раздающееся ржание скрывающимся где-то в ближайших кустах ослом. И это - картина нашего сокрушенного сердца, которое пришел исцелить Христос. Серьезность наших ран - образ нашего духовного состояния. Однако плоть настолько обманчива, что мы не сознаем опасности нашего духовного положения, своего природного, естественного состояния. И все же всем нам исключительно важно больше и лучше понять необходимость нашего духовного исцеления Христом. Нам очень важно понять всю необходимость своего духовного исцеления Его Духом, Его совершенным и чистым умом, живущим в нас. Но как те раны были исцелены? Как могут быть уврачеваны наши духовные раны? Только если Сын Божий разорвет Свои одежды и перевяжет ими наши раны (ибо чем и как еще мог Самарянин перевязать раны того человека?), исцелив нас Своей Кровью и Своим словом.

В описании того, как с израненного человека “сняли” одежду, употребляется то же самое, редко встречающееся в Новом Завете греческое слово, которое употребляется в описании снятия одежды с Господа Иисуса незадолго до Его смерти (Мф 27,28,31; Мк 15,20). Разбойники “оставили” этого человека (Лк 10,30) точно так же, как ученики “оставили” Господа, когда все бежали от Него (Мк 14,50). Разбойники “изранили” этого человека (Лк 10,30), где слово “изранили” на самом деле состоит из двух греческих слов - “возлагать” и “раны”. Так крест был “возложен” на Симона (Лк 23,26), а на голову Иисуса терновый венец (Мф 27,29; Ин 19,2), ну, а то, что Иисус Христос был изранен, думаю, всем известно (Ис 53,5). Суть всего этого состоит в том, что распятому на кресте Господу пришлось испытать все чувства израненного и избитого человечества, тех людей, которых Он пришел спасти. А потому нет ничего удивительно в том, что Он “сжалился” над нами. К тому же надо сказать, что “два динария” Самарянина, как уже было замечено, составляли полсикля, дававшейся платы за выкуп души по закону Моисееву. Нашим искупителем, конечно же, является Господь Иисус. Нашим искуплением было пролитие Его крови - образ Самарянина, отвезшего нас в гостиницу на своем осле, и заплатившего за нас. Во всем этом видится образ последних страданий Христа, когда Он на самом деле пролил за нас Свою кровь.

Самарянин “привез его в гостиницу”, тем самым сыграв роль раба, идя рядом с сидящим на осле человеком, как обычно шли, ведя осла рабы, с сидящим на нем своим господином. Вспомните о том, как Аман вел под уздцы коня, на котором восседал Мардохей (Есфирь 6,7-11). Все это говорит о том, как наш Господь, ради нашего спасения, принял образ раба, чтобы спасти нас, израненных, находящихся без сознания, неспособных осознать величину милосердия, оказанного нам. Спасая того человека, Самарянин подвергал опасности попасться разбойникам и себя. Вдумайтесь в это. В то время в жизни был популярен и действовал закон, “глаз за глаз”. Если бы Самарянина увидели вместе с израненным Иудеем, то все решили бы, что именно он изранил и избил его. Так что то, что было сделано Самарянином было для того временем делом неслыханным. Более того, он еще больше рисковал навлечь на себе подозрения в причастности к этому нападению, привезя человека в гостиницу, оплатой расходов, а также тем, что он еще собирался вернуться к нему. Такому же риску подвергал Себя и Господь, принимая смерть на кресте. Эта притча дает редкую возможность увидеть нам то, как Господь видел Себя в образе Спасителя. Но то же самое касается и нас, когда после бессонной ночи, проведенной у постели больного, мы становимся лишь более раздражительны и несдержанны, а потому и более расположенными к совершению греха. В любом случае, знаю это по собственному опыту, любое доброе дело не остается безнаказанным, ибо за все, буквально за все приходится платит в этой жизни. И все же, каждый раз, совершая что-нибудь доброе, мы переживаем то, что было пережито нашим Спасителем “Самарянином”.

“И ты поступай так же”

Итак, очень многое говорит о том, что Самарянин в этой притче является образом Самого Господа Иисуса. Он был “ближним” израненному человечеству, Он приблизился к нам, перевязал наши сокрушенные сердца, привез и разместил нас в экклесии. А потому слова, “иди, и ты поступай так же”, являются прямым призывом, обращенным ко всем нам, поступать, спасая других точно так же, как поступал, спасая людей Христос. Его ревностное желание исполнить волю Божию по искуплению людей должно так же переполнять нас. Вспомните о том, что притча о добром Самарянине начинается с того, как нужно возлюбить всем сердцем, всею душею, всею крепостью и всем разумением Господа Бога (ст 27). Именно так, всеми фибрами души и тела Господь желал нашего искупления. Он возлюбил нас, Своих ближних, как Самого Себя. Именно по этой причине нельзя отделить Христа от того дела, которое Он пришел совершить - от нашего искупления(4). Суть рассказанной притчи о добром Самарянине сводит к тому, что и нам необходимо посвящать себя точно так же, как Самарянин, победе над грехом, спасая от него других так же, как мы спасаемся от него сами. Нам необходимо быть преисполненными желанием приведения людей в славу Божию через победу Христову над грехом. А потому вся наша крепость, все наше разумение должны быть направлены на победу греха в себе, на благовествование Евангелия людям и на исцеление сокрушенных сердец наших братий.

Одним из множества ветхозаветных оснований притчи о добром Самарянине является 2Пар 28,15(5), где мы читаем о нападении Израиля на отступившего от Бога Иуду, о том как Израиль пленил многих Иудеев. Однако, как только Израильтяне осознали свои грехи, а так же то, что Иудеи были их братьями, они “одели их, и обули их, и накормили их, и напоили их, и помазали их елеем, и посадили на ослов всех слабых из них, и отправили их в Иерихон... к братьям их”. Здесь, как видно, очень многое перекликается с притчей о добром Самарянине. Скорее всего наш Господь, рассказывая эту притчу, думал именно об этом историческом событии, тем самым желая сказать, чтобы мы, стараясь следовать Его примеру в любви своих братьев, своих духовных ближних, не забывали и о своих грехах, а так же того, что Господь сделал нам по Своему милосердию, чтобы и мы оказывали ту же самую милость своим братьям.

Оказать любовь всею крепостью и всем разумением своим в наши дни можно очень многими различными способами: писать письма, проповедовать, организовать собрания, посещать друг друга и, самое главное, молиться за спасение братьев и сестер. Если мы на самом деле, подобно распятому на кресте Иисусу Христу, будем изливать полностью наши сердца и души ради спасения братьев, то наши мирские дела будут очень мало значить для нас, ибо все, что мы делаем будет приправлено солью посвящения Телу Христову. Тогда все, что бы и когда бы мы не делали, как и мы сами, будем освещены нашей любовью своих ближних, а значит и нашего Бога, всем сердцем, всею душею, всею крепостью и всем разумением нашим.

Когда мы взираем на мучения Господа, то видим в них пример для себя. Мы видим Человека, унизившего Себя так, как только может унизиться человек, Человека, не пытавшегося получить спасения по делам, а посвятившего Себя целиком служению Божией благодати, дабы она была доступна и другим. Мы воспеваем, “разве можно забыть Гефсиманию?” так, как о чем-то совершенно невозможном. Однако мы все же забываем о ней, каждый день и каждый час. Нам действительно необходимо вспоминать о Его муках, о силе Его борьбы как можно чаще и как можно глубже. Именно о Гефсимании должны рассказывать все наши проповеди. Нам всем необходимо признаться в недостатке внимания к страданиям в Гефсимании. Лично мне Он представляется с сутулившимися плечами, со спадающими на покрытый морщинами от духовных мук и переживаний лоб седеющими волосами, Человек, говорящий тихим голосом, во взгляде Которого отчетливо читается благовестие так, как оно не отражалось ни в каком другом когда бы жившем человеке. Само собой, мы не можем точно знать, как Он выглядел на самом деле, да это и не так уж и важно. Однако, если мы действительно любим Господа Иисуса, если мы по-настоящему имеем общение с Ним, если мы действительно взираем на Его распятие, как на пример для нас, как на пример ежедневного самопожертвования тела и души, то мы непременно начнем думать о Нем, как о реально существующем Человеке, как о своем друге, которому мы хотим подражать. Итак, я открыл вам свою душу, поведав, как я вижу Его в жизни и в Его коленопреклоненных страданиях, открывшихся нам при лунном свете в саду Гефсимании.

Глубокое сочувствие

Однако, если взглянуть правде в глаза, то все мы “спускаемся” (см. гр. церковнославянский, перевод еп. Кассиана) из Иерусалима в Иерихон, так что пример, приведенный Христом, полностью соответствует нам. Напоследок Христос говорит: “Иди, и ты поступай так же” (ст 37). Дальше следует логическое продолжение: “В продолжение пути их...”, - слова, повторяющие то, что было сказано о спасителе Самарянине (ст 33), явившего всем сердцем и всею крепостью такое удивительное сочувствие к израненному человеку. Нам необходимо просить помощи Христовой, дабы Он даровал нам благодать того, чтобы мы могли полностью посвящать себя служению для других. То, что нам не хватает ревностного желания посвящать себя другим говорит о том, что мы сами полностью не сознаем того, насколько нам самим необходим Спаситель Христос. Христу было знакомо (как знакомо и сейчас) то, что чувствовал израненный. Точно так же, как был раздет и изранен этот человек, был раздет и изранен и Сам Христос (Мф 27,28,29; Лк 20,12; Зах 13,6). Точно так же, как ближние того человека прошли мимо него, ближние Иисуса Христа стояли вдали от распятого израненного Его тела (Пс 37,12). Через такие страдания Он полностью мог постичь наши сокрушенные сердца, познать наше духовное одиночество без Него (если только мы основательно понимаем это), а потому и глубоко сочувствовать и по-настоящему сострадать нам. Именно благодаря таким страданиям Он воистину, по-настоящему может сочувствовать тому духовному положению, в котором мы находимся.

Так что все мы сейчас как бы находимся в гостинице, вспоминая о своем ставшем возможным спасении, благодаря страдающему Самарянину, спасении странном и во многом удивительном. Я уверен, что Христос, рассказывая это притчу, хотел, чтобы слушатели ее сами дополнили недосказанное Им. Само собой, что вновь обретший жизнь человек не раз вспоминал о своем удивительном избавлении, вспоминал о том, как он попался на глаза тому, кто посочувствовал ему, как тот положил его на осла и медленно отвез в гостиницу...

Как Израиль вспоминал свое спасение за Пасхальной трапезой, так и мы лежим здесь на своих больничных койках в гостинице, вспоминая свое такое удивительное избавление.

Все мы

Образом всех нас является израненный “некий человек” (Лк 10,30). Путешествие из Иерусалима в Иерихон навевает некоторые ветхозаветные воспоминания, одним из которых является нечестивый царь Седекия, который не пожелал послушать неоднократных призывов покаяться пророка и бежал из Иерусалима в Иерихон, чтобы попасться в руки врагов и быть отправленным для суда в Вавилон (4Цар 25,4). Этой притчей Господь как бы говорит, что мы все - Седекия, однако можем быть спасены благодаря милосердию Самарянина. Другое напоминание - 2Пар 28,15, где рассказывается о том, как плененные Израилем враги были милостиво одеты, обуты, накормлены и напоены и отправлены из Иерусалима в Иерихон. Во всех этих образах Иисус радикально меняет образность. Настоящий народ Божий становится образом врагов народа Божия, “разбойники”, грабившие народ Божия, становятся Иудейскими старейшинами (Ос 6,1,2,9), Божественный Спаситель не Иудей, а Самарянин, и т.д.

Обычно считается, что весь смысл притчи состоит в том, чтобы нам быть похожими на доброго Самарянина, однако же он также еще состоит и в том, что мы все являемся образом израненного человека. Как правило, в притчах Господа, помимо очевидного и само собой напрашивающегося вывода, существует более скрытый, но не менее важный смысл. Притча была рассказана в ответ на вопрос, “что мне делать, чтобы наследовать жизнь вечную?” Вытекающий из притчи ответ был таким: “Пойми, что ты - этот израненный человек. Прими спасение от доброго Самарянина, ибо твой, так горячо тобой любимый закон, не может спасти тебя”. Но также напрашивается и другой ответ: “Если ты хочешь наследовать жизнь вечную, ты должен совершать такие же хорошие поступки, какие совершал добрый Самарянин”, - что совершенно противоречило бы всему благовестию Господа о том, что мы спасаемся не по своим делам, а исключительно благодаря благодати Божией. Похоже, что как раз именно так чаще всего и истолковывается эта притча, что совершенно противоречит всему учению Господа, а значит и тому, что Он хотел сказать этой притчей. Совершенно не важно, как много добрых дел мы совершаем на своем жизненном пути, ведь они не могут даровать нам жизни вечной.

Кто мой ближний?

Притча Господа о добром Самарянине, похоже, открывает нам возможность для нескольких ее истолкований, каждое из которых одинаково истинно, как все истины, явленные в учении Господа. Так нам необходимо самим ответить на вопрос, кто мой ближний? Сама притча была рассказана в подтверждение слов Господа о том, что любовь Бога равносильна любви своего ближнего (Лк 10,27). Господь как бы утверждает, что все, что нам необходимо “сделать” для того чтобы наследовать жизнь вечную, понять, что Бог является нашим ближним. Это была и остается довольно-таки вызывающая мысль. Такой же вызывающей и на первый взгляд даже отталкивающей, как мысль, высказанная мне одной чернокожей сестрой, живущей на юге США: “Ты знаешь, Бог тоже негр”. Тем самым она хотела сказать, что Бог ее очень близкий приятель. Сама суть притчи заключается, как обычно во всех притчах Господа, в заключительных ее словах: “Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам?” (Лк 10,36). Очевидно этим ближним был Самарянин, который был, как мы уже обратили на это внимание, образом Бога и Его Сына. И в этом состоит ответ на вопрос законника, кто мой ближний? Он недопонимал, как то недопонимают люди и сегодня, самого главного. И Господь, отвечая на его вопрос, умело перевернул его. Кто твой ближний? Твой ближний - Бог и Иисус. Ты весь избит и изранен. Твои ближние законники и книжники (священники и левиты) не могут помочь тебе. Ты хочешь жить вечно? Пусть Бог станет твоим ближним. Что делать? Дело Божие, чтобы ты веровал в Того, Кого Он послал (Ин 6,29). Таким был ответ Господа на подобный вопрос о том, что доброго нужно делать? Самаряне находились в презрении и были отвержены... И все же Господь выбрал именно Самарянина, как образ Самого Себя. Нам тяжело сегодня понять, с каким презрением Иудеи относились к Самарянам: “Самаритян публично проклинали в синагогах, где ежедневно к Богу возносились молитвы о том, чтобы Самаряне не стали причастниками наследия жизни вечной”(6). Так что эта притча Господа являет так же еще и Его смелость, ибо Он не рассказал истории о том, как добрый Иудей помог израненному Самарянину - Он избрал совсем другой путь. Внимательный читатель найдет в притче о добром Самарянине как минимум 12 ссылок на Ос 6,1-10, где об Иудеях говорится, как о разбойниках, а о Боге, как о спасителе Самарянине. Никто иной, а Сам Яхве “перевяжет наши раны... оживит нас... восставит нас... и Он придет к нам” - в точности всё то, что было сделано Самарянином. Во всем этом для слушателей Господа звучал вызов - примут, или нет они Его благодать, дарованную Им. “Масло и вино было запрещено принимать, если они принадлежали Самарянину”(7). Именно по этой причине Иудеям было так трудно принять учение Господа. Нам же трудно принять его из-за того, что мы не можем осознать, что спасение даруется исключительно на основе чистой благодати.

Однако, само собой разумеется, что мы также должны походить и на доброго Самарянина, ибо только так в жизни мы можем продолжать дело Иисуса по спасению людей. Для того, чтобы глубже осмыслить все подробности любой притчи, ее необходимо мысленно повторить. У Самарянина “случайно” оказались масло и вино, то есть все то, что было необходимо для исцеления ран (вино могло играть роль и как антисептика и анестезии). По дороге он шел один, хотя, как правило, люди в то время путешествовали по несколько человек. Иудеи не общались с Самарянами, они даже не разговаривали с ними при встрече на улице (Ин 4,9). А потому, возможно, Господь хотел того, чтобы мы представили себе, что Самарянин шел помочь другому, нуждавшемуся в его помощи, Самарянину, но по пути встретил этого израненного человека, который, несмотря на то, что принадлежал другому народу, более нуждался в его помощи. А потому он решил изменить свои намерения. И в этом, опять-таки, как и во всех притчах, проявляется Сам Иисус Христос, ибо образом Его являлся добрый Самарянин. Однако то же самое часто происходит и с нами, когда призыв спасти кого-нибудь мы слышим тогда, когда собираемся делать какие-то свои насущные дела, в самый неподходящий момент нам нужно спасать людей, которые, как кажется, настолько бесчувственны, что не понимают необходимости своего спасения.

Примечания

(1) Более подробно об этом см. “Вопрос определенности” в “На основах Библии”

(2) См. “Обетование Духа”.

(3) Однако в таком случае образом кого является содержатель гостиницы? Старший в экклесии? Ангел утешитель, надзирающий за Телом Христовым? Или же он является просто необходимым добавлением истории? Любое, из перечисленных предположений, влечет за собой определенные трудности.

(4) Об этом часто упоминает Роберт Робертс в своих спорах с J.J.Andrew, а также в своей книге “Кровь Христа”.

(5) Еще одно место можно найти в Ос 6,1,2,9, в котором Иудейские священники являются образом разбойников, напавших на этого человека, ибо именно такое сравнение применял Иисус Христос к ним (Мф 21,13; Ин 10,1). Такое сравнение особенно был уместным в первом столетии. Еще одно место можно найти в 4Цар 25,4.

(6) W.O.E. Oesterley, The Gospel Parables In The Light Of Their Jewish Background (London: SPCK, 1936) p. 102.

(7) J.D.M. Derrett, Law In The New Testament (London: Darton, Longman & Todd, 1970) p. 220.